Галерея terijoki.spb.ru  

Начало / Исторические фото / Города и поселки Карельского перешейка / Волость Уусикиркко / Деревни у озера Ваммельярви / Лемпияля / Пансионат Линде 21

…В тихом горном пансионе
Я живу, как институтка,
Благородно и легко.
Здесь воюют с алкоголем, —
Я же, ради дешевизны,
Им сочувствую вполне…

Саша Чёрный.


Александр ЯКОВЛЕВ.
Портрет Василия Шухаева в студии. 1928 г.

Василий Шухаев. Финляндский пейзаж.

Начнем, пожалуй...
Точнее , продолжим , обратившись к интереснейшей книге Бориса Михайловича Носика «С Лазурного Берега на Колыму. Русские художники - неоакадемики дома и в эмиграции».
«В советских статьях о Шухаеве, выходивших чуть не до самого конца ХХ века, момент бегства описан весьма уклончиво, скажем, так: «Шухаев уехал за границу», или так: «художник уехал в Финляндию» или даже: «уехал во Францию через Финляндию». Сестра Веры Гвоздевой, Мария, вспоминала лет 60 спустя, что вовсе не уехали, а ушли, сбежали Шухаевы, подобно многим отважным петербуржцам, по льду Финского залива, бежали от голодной смерти и большевистского беспредела. Мария Гвоздева пишет напрямую: «Они и ушли — в буквальном смысле. Из Петрограда пешком по Финскому заливу в Финляндию, зимой в белых халатах с проводником до какого-то места. Молодые, веселые, хихикали сами над собой, в них даже стреляли наши пограничники, тогда они валились на спину и дрыгали ногами, просто так, из озорства. Устали, говорят, безмерно. Прилягут на снег отдохнуть и в ту же минуту уснут...»

…Так или иначе, Шухаевы оказались на время без прибежища в чужой Финляндии. Но тут им нежданно повезло: Василий Шухаев с супругой Верой повстречали актрису Анечку Гейнц из Петрограда, ту самую, вместе с которой еще студентами Академии Шухаев и Яковлев играли в «Шарфе Коломбины» у Мейерхольда (Анечка была Коломбина, Шухаев — Пьеро, а Яковлев — Арлекином — счастливые воспоминания!) Оказалось, что у Аниной мамы, Полины Фелициановны Линде, была дача в Финляндии, в Мустамяки под Райволой и добрая Полина Фелициановна нашла беженцам место на своей даче, превращенной в пансион. Теперь оставалось только написать письмо в Париж верному другу Саше Яковлеву и ждать от него помощи — ждать помощи и писать картины.


В. Ф. Шухаева

За десять месяцев спокойной провинциальной жизни в Финляндии Шухаев, соскучившийся по настоящей работе, написал множество картин — пейзажей и портретов. И Аниной мамы портрет написал, и самой Ани… Правда, эти финские картины разделили судьбу многих прочих картин Шухаева, которых «местонахождение неизвестно». Но, может, всплывут когда-нибудь эти картины, ведь картины горят еще реже, чем рукописи… Следы иных из работ ведут по Европе: ведут, ведут, а потом вдруг обрываются.

Известно, что свой портрет Полина Фелициановна послала в Париж для продажи, потому что ей срочно нужны были деньги на лечение дочери. К тому времени Шухаевы уже были в Париже, и парижская их подруга, активная Саломея Андроникова, устроила лотерею среди состоятельных знакомых. Выиграл билет, купленный известным юристом и политиком бароном Нольде, — это уже установили биографы Шухаева. А вот где нынче этот портрет, науке неизвестно: так что не все еще научные тайны раскрыты.

Зато дошел до нас и висит на стене Русского музея в Петербурге тогдашний пейзаж под названием «Улица. Провинция (Финляндской пейзаж)». Картина эта обнаруживает заметное влияние кубизма. Полагают, что и другие тогдашние пейзажи были в том же духе, не без влияния. А, в общем и целом, сравнительно безбедно и почти спокойно прошли десять месяцев в Финляндии, по истечении которых, получили Шухаевы от верного их друга Саши Яковлева и визы, и деньги на билеты».

Вот как славно все обернулось на этот раз.

Шухаевы едут в Париже, а мы, оставшись в пансионате Линде, откроем книгу Павла Нерлера «Слово и Дело» Осипа Мандельштама. Книга доносов, допросов и обвинительных заключений».

« …Пансион Линде под Петербургом в Мустамяках (ныне станция Горьковская) вошел в историю – но не столько как лечебница для легочников с отменной молочной кухней, сколько как место, где, чуть ли не постоянно, жили или отдыхали революционеры всех мастей и направлений. В нем находили приют все скомпрометированные в глазах петербургской жандармерии лица… Меньшевики, большевики, бундовцы, социалисты-революционеры, анархисты, – все перебывали на правах пансионеров в скромном, населенном, как улей, мустамякском доме».

Летом 1911 года, в частности, там находились Вера Дилевская и знаменитый большевистский боевик–экспроприатор – неуловимый Константин Мячин. В 1911 году, живя в Финляндии, он занимался подъемом оружия с затопленного в 1905 году у берегов Ботнического залива парохода «Джон Графтон». В начале августа 1911 года здесь была устроена внезапная облава, но самая крупная «дичь» ушла: бросив важные документы, Мячин и Дилевская сумели бежать. Арестованы были только хозяева пансиона – братья Фёдор и Иван Линде.

И вдруг – «сигнал» о «некоем еврее», связанном с дачей Линде и совершенно неизвестном Департаменту полиции!

Началось всё, по-видимому, с рукописной анонимки, «любительского» доноса, поступившего к помощнику начальника Финляндского жандармского управления по Бьернеборгскому пограничному району полковнику Базаревскому. Тот передал сведения в несколько адресов: в районное охранное отделение, своему непосредственному начальнику полковнику Утгофу (который, очевидно, не придал доносу никакого значения) и генерал-майору Лампе, начальнику жандармского полицейского управления Финляндских железных дорог, который, напротив, дал делу энергичный ход. В завязавшейся между Финляндским жандармским управлением, столичным Охранным отделением и Особым отделом Департамента полиции интенсивной переписке ставилась четкая задача: вывести на чистую воду, «разъяснить» этого подозрительного и опасного революционного семита, этого Мандельштама!


О. Э. Мандельштам

Секретно
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
Получены сведения, что некий еврей Мандельштам (имя и отчество не выяснено) по слухам проживавший в 1911 году в пансионе Линде близ станции Мустамяки Финляндской железной дороги и скрывшийся оттуда во время арестов летом прошлого года, – в настоящее время проживает в новом пансионе «Лейно» в деревне Неувола Усикирского прихода и занимается противуправительственной агитацией между проживающими в 9 пансионах около станции Мустамяки. Пансионы эти часто посещаются многими лицами, приезжающими из Петербурга на короткое время и здесь устраиваются собрания, на которых присутствуют Мандельштам и приезжие гости. Собрания большею частью происходят в пансионе Ребановича (близ станции Мустамяки). Местная полиция в лице помощника ленсмана Фейсранова, обер-констабля Саволайнена и констабля Викстрема покровительствует проживающим в пансионах, между которыми много евреев, не имеющих права жительства в Финляндии. Викстрем, по слухам, исполняет даже поручения Мандельштама и развозит его корреспонденцию разным лицам в Териоки и Райвола.
Об изложенном полковником БАЗАРЕВСКИМ донесено начальнику Финляндского Жандармского Управления и сообщено в Районное Охранное Отделение, вместе с сим за №№ 38 и 39.
Генерал-майор Лампе

***
Секретно
Начальнику Финляндского Жандармского Управления Начальник Жандармского Полицейского Управления Финляндских железных дорог донес, что по полученным им сведениям в пансионе «Лейно», в дер. Неувола, Усикирского прихода, проживает, занимается противуправительственной агитацией в среде населяющих пансионы у станции Мустамяки некий еврей Мандельштам, успевший избежать ареста еще в минувшем году, причем местная полиция покровительствует проживающим в этих пансионах евреям, лишенным права жительства в пределах Финляндии, а констебль Викстрем даже исполняет поручения Мандельштама по развозке его корреспонденции. Принимая во внимание, что об изложенном Помощником Вашего Высокоблагородия по Бьернеборгскому пограничному району уже донесено Вам за № 38, Департамент Полиции просит Вас сообщить надлежащие по сему предмету сведения.
За Вице-директора, подпис‹ал› полковник Еремин.

***
Секретно
В Департамент Полиции (по Особому Отделу)
По наведенным Помощником моим по Выборгскому району справкам как негласным путем, так и через агентуру, оказалось, что в 5-ти километрах от ст. Мустамяки Финляндской жел. дороги в пансионе Лейно в дер. Неувола Усикирского прихода действительно проживает некий еврей МАНДЕЛЬШТАМ, имя и отчество которого установить пока не представилось возможным, так как в местном Полицейском Управлении он не прописан. – По-видимому, МАНДЕЛЬШТАМ не имеет права жительства в Финляндии, так как часто переезжает с места на место, посещая при этом довольно часто пансион РЕБАНОВИЧА, где МАНДЕЛЬШТАМ проживал зимою этого года; что касается противуправительственной агитации, которую МАНДЕЛЬШТАМ ведет будто бы с местными жителями и лицами, прибывающими из Петербурга, то собрать об этом какие-либо сведения не представилось возможным. – В районе местности Мустамяки действительно проживает очень много евреев, не имеющих здесь права жительства, с чем местной полиции, ввиду ее малочисленности и изворотливости евреев, очень трудно бороться. – Сведения о том, что местные полицейские обер-констабли ФЕОФАНОВ (а не ФЕЙСРАНОВ) и САВОЛАЙНЕН и констабль ВИКСТРЕМ будто бы покровительствуют этим евреям, причем последний будто бы исполняет различные поручения МАНДЕЛЬШТАМА, негласною проверкою подтвердить не удалось, и неблагоприятных сведений об этих полицейских чинах добыть негласным путем не удалось. —
Донося об изложенном, присовокупляю, что об этом мною вместе с сим сообщено Полковнику БАЗАРЕВСКОМУ.
Полковник Утгоф

***
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ (по Особому Отделу)
По наведенным справкам оказалось, что имя и отчество МАНДЕЛЬШТАМА – Иосиф Эмильевич, сын С.Петербургского 2-й гильдии купца, проживает по паспорту Пристава 4-го участка Московской части С.-Петербургской столичной полиции от 28 июня 1911 года за № 315.
Полковник Утгоф

***
Секретно
Начальнику Финляндского Жандармского Управления
Вследствие записки от 17 Октября 1912 года за № 3404, Департамент Полиции просит Ваше Высокоблагородие выяснить революционную деятельность Иосифа Эмилиева Мандельштама, а также уведомить – имеет ли названное лицо право жительства в Финляндии.
Вице-директор С. Виссарионов
***

Секретно
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ
Сын С.Петербургского купца Иосель Эмильев МАНДЕЛЬШТАМ, по распоряжению Охранного Отделения обыску и аресту не подвергался и к таковым предназначен не был.Сведений, кроме изложенных в записке Помощника Начальника Финляндского Жандармского Управления по Бьернеборскому пограничному району, о происходивших будто бы летом текущего года в пансионах, расположенных близ станции Мустамяки, противоправительственных собраниях и об участии в них Мандельштама в качестве агитатора, в вверенное мне Отделение не поступало.По имеющимся в Отделении сведениям, Иосель Мандельштам по своим убеждениям примыкает к Р.С.Д.Р.П., но активной работы не проявляет. В делах Отделения имеются сведения, что он в Ноябре 1907 года, будучи гимназистом 1-й С.Петербургской гимназии, был замечен в сношении с лицом, наблюдавшимся по военной боевой организации . О нем имеется циркуляр Департамента Полиции от 10-го марта 1909 года за № 151018/34, п.819, как о лице, утерявшем свой паспорт. Кроме того, по сообщению Начальника Тифлисского Губернского Жандармского Управления от 30-го Января 1910 года за № 1798, адрес Мандельштама обнаружен при обыске 15-го января 1910 года у студента Московского Университета, Михаила Михайловича КАРПОВИЧА , принадлежавшего к Тифлисской ученической организации партии социалистов-революционеров. За последнее время неблагоприятных сведений о нем не поступало. Указаний о запрещении права жительства в столице названному Мандельштаму, в делах Отделения не имеется. За Начальника Отделения, Помощник его, Подполковник Покрошинский

***
Секретно
В ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ по Особому Отделу.
По наведенным Помощником моим по Выборгскому району справкам оказалось, что Иосиф Эмилиев МАНДЕЛЬШТАМ, как крещеный еврей, пользуется правом жительства в Финляндии. В Октябре месяце сего года он выехал из селения Мустамяки неизвестно куда. – Сведений о его революционной деятельности, кроме упомянутых в донесении моем от 31-го Августа 1912 года за № 2708, добыть не представилось возможным.
Полковник Утгоф …

Следствие зашло в тупик .
Но, « …известие о налете полиции на пансион Линде произвело на О.М., по-видимому, сильнейшее впечатление…» отмечает Павел Нерлер. Мандельштам примеряет ситуацию на себя, пугается и «…с этим его состоянием, по предположению А.А. Морозова, непосредственно связано стихотворение «Как кони медленно ступают…»

Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще невиданные мной.

Но всё обошлось. Мало того, внимание жандармов даже пошло на пользу , оставив злосчастные Мустамяки , Мандельштам прекращает играть в революцию и сконцентрировавшись на поэзии в скором времени напишет

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины:
Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,
Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи,-
На головах царей божественная пена,-
Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью.

Всё движется... А в покинутом семейством Шухаевых и Мандельштамом пансионате, по-прежнему остаются знакомые нам Анечка Гейц, её матушка Полина Фелициановна Линде (Жанковская) и младший брат Иван Фёдорович Линде.
Старший из братьев отсутствует - Фёдор Фёдорович «вершит судьбу революции» в Петрограде . Или наоборот, судьба вершит...

Приведу сухую биографическую справочку.
Фёдор Фёдорович Линде - российский революционер, комиссар Временного правительства.
Ф. Линде родился в 1881 году. Учился на реальном отделении Главного немецкого училища Св. Петра с 1891 по 1898 год. Для поступления в университет он дополнительно сдал экстерном экзамены за весь курс гимназического отделения. Учился на математическом факультете Петербургского университета.
В 1905 г. вступил в партию большевиков, участвовал в революции 1905—1907 годов.
( Павел Нерлер определённо указывает в своей книге о том, что Ф.Линде был «беспартийный революционер»)
Постановлением Особого совещания при министре внутренних дел от 20.02.1912 Федор и Иван Линде — «за сношения с видными активными деятелями боевой организации РСДРП» — были приговорены к ссылке в Нарымский край Томской губернии сроком на 2 года. В апреле 1912 г. ссылка Ф. Линде была заменена выездом заграницу на тот же срок.
В Италии и Швейцарии изучал философию. Вернулся в Россию накануне первой мировой войны. Был мобилизован в армию, к началу революции был вольноопределяющимся в Финляндском полку.


Ф. Ф. Линде

В дни Февральской революции возглавлял солдат, примкнувших к восстанию. Вошел в Исполнительный Комитет Петроградского совета как «солдатский депутат». Участвовал в издании Приказа № 1. После публикации Ноты Милюкова утром 20 апреля 1917 вывел на улицу солдат Финляндского полка под лозунгом отставки Милюкова. В результате «апрельского кризиса» Временного правительства, Милюков и Гучков ушли в отставку и было образовано коалиционное Временное Правительство с участием социалистов. При своей решительной оппозиции «войне до победного конца», Линде был оборонцем и стоял на платформе «защиты отечества» до подписания «справедливого демократического мира без аннексий и контрибуций». Был назначен комиссаром Юго-Западного фронта.

В августе 1917, в 111-й пехотной дивизии возникли беспорядки, и полки отказались исполнять приказы и укреплять позиции. 25 августа приехал из Луцка в расположение 444-го пехотного Дмитровского полка. Уверенный в своем умении воздействовать на массы, Линде выступил в перед толпой солдат с резкой речью, сопровождавшейся бранью и угрозами. В первый момент ему удалось добиться выдачи зачинщиков, но, по воспоминаниям П. Н. Краснова, его поведение вызвало такую ненависть у солдат, что они сговорились убить его. Между тем Линде, не понимая этого, остался в расположении солдат и начал агитировать их пылкими патриотическими речами, весь эффект от которых, однако, портил явственный немецкий акцент. В результате этих событий Линде был убит; похоронен в Луцке.

Фёдор Линде стал прототипом комиссара Гинце в романе Пастернака "Доктор Живаго" Под своим именем фигурирует в узле четвертом "Апрель Семнадцатого" эпопеи А.Солженицына "Красное колесо". Вряд ли кто, ранее читавший, будет перечитывать, а не читавший, вообще читать Александра Исаевича – чтиво на любителя. Я уж позволю цитату из классика. Длинновато. Но как написано! Это вам не мое невнятное бормотание.

«Фёдор Линде и сам не знал: для чего именно он создан? Его разрывали стихийные порывы – и стягивала логическая цельность. Экспансивность и беззаботность открывали ему просторы – вдумчивость и методичность направляли его создать великую философскую систему. С 7 лет он увлекался Шиллером – и следил за химическими опытами отца. (Отец его, немец, полуаптекарь, полухимик, изобретал необычайные рецепты, но так и унёс их в могилу, не сумев передать сыну.) И слушал музыку матери-польки.

Они жили в полуразрушенной финской усадьбе близ Мустамяк – непродрожные сталистые озёра, мшистый лес и одинокие северные зимы, – объём для мечтаний. Старший из детей, Фёдор был отдан в Петербург, в образцовое немецкое училище Петершуле, уже с 12 лет зачитывался Кантом, а мальчики часто били его за заносчивость. Он и правда мало их замечал, был чужой в училище, да и в Петербурге – и город этот и всю русскую реальность воспринимая как призрачный чужой сон. Метафизика, теория познания, космогония. Озарённость, умственный восторг. Идеал должен быть ослепительным верхом совершенства. Мальчиком рано овладела жажда власти над умами и глубокая уверенность в своём превосходстве над людьми.

Он рано и с энтузиазмом приступил к грандиозному философскому сооружению, которому – с перерывами на революцию Пятого года – отдал 17 лет жизни: пересмотреть всё здание мировой науки и рвать со старой наукой. Он создавал новую систему логики, ибо традиционная логика, как и простая человеческая речь, неспособна передать систему логического мира. Потому в его работе сотни строк состояли из одних математических (и новоизобретенных им) символов, без слов.

Он поступил на математический факультет Петербургского университета, уже ожидая, что его идеи не встретят отклика. Так и получилось: его работе не посочувствовал ни один профессор. Перед философским обществом в Петербурге он сумел произнести двухдневный доклад. Но увы, набрать его работу типографским путём было очень дорого из-за необычной символики. Линде писал Рокфеллеру, он ждал мецената с золотом: ведь меценаты разбрасывают деньги направо и налево, совершенно не понимая смысла. После смерти отца семья нуждалась, но Фёдор, плохо различая обычную жизнь, ничем не мог помочь ей, кроме фантастических планов, перед исполнением которых сам же тотчас отступал.

Мать стала всех содержать тем, что в их усадьбе устроила пансион для скомпрометированных лиц, куда попасть можно было только по рекомендации. Это ввело новых людей в круг зрения Фёдора Линде. Марксизм прельстил его строгостью метода, эмпириомонизм – идейным беспокойством. Однако вызывали удивление фракционные споры социал-демократов. Большевики пришлись ему ближе, но он не мог бы стать членом никакой партии, хотя оказался революционер по природе: и мыслитель – но и бунтарь. Не мог, потому что экстаз его тотчас угасал, как только личность его испытывала ограничения.

Всякий коллектив – это средность, однообразие оценок, Линде не мог примириться ни с какой организацией, не мог бы стать простым членом её. За ним было право на неукротимую свободу и полную автономность духа. У него был собственный социализм: над всеобщим анархическим началом – абсолютная власть гения. Возможно – регулирование скрещения полов для выращивания особей, способных наконец быть свободными. Только в экстазе он мог удовлетворить свою страстную нетерпеливость, сочетание аскета и сластолюбца. Пламень темперамента: любовь – так любовь! революция – так революция! Да всю жизнь он стремился к любви, но не умел воплотить её ни в каком конкретном образе. Осуществлённая связь – ведь она уже теряет и красоту и прелесть. Линде же всегда волновала девственность чувства, нераскрытость любви. Он рисовал себе не конкретную женщину, но идею женщины, образ окончательно гармоничный, – и страстно искал встречи с этой недостижимой. Вот стал увлекаться стихами, декламацией, даже танцевал, – но скучал, если встреча с женщиной затягивалась, и рвал знакомство.

Что он верно нашёл в университете – это подступающую революцию. Предлиннейший университетский коридор был революционной жилой. Отсюда шли на демонстрации и в тюрьмы, тут мечтали о баррикадах в Петербурге, а в Пятом году с гонгом революции – формировался „академический легион” для свержения ненавистного самодержавия. Как почувствовать себя на месте в самое роковое мгновение революции? Революции создаются импровизацией. Революция – это взрыв необузданной воли, и воспламенившаяся в нем личность может озарить собою весь свет. Линде увлекала опасность конспиративной обстановки. На тайную сходку в полуподвал на Галерной он явился в костюме кабальеро и увешанный через все плечи и бока разнообразным оружием, готовый тотчас в отчаянную схватку и вести беспредельный огонь.

Увы, революция в Петербурге не состоялась, и Линде тотчас увял от Манифеста 17 октября. Но тут же за неосторожный выстрел он отсидел полгода в Крестах. Ему было 25 лет – не состоялась ослепительная фантасмагория, предстояли жалкие черепашьи шаги размеренной эволюции. В 27 лет, не окончив университета, он был исключён за невзнос платы. И в этом же, 1908, году в материном пансионе полиция накрыла максималистов-боевиков, остановившихся отдохнуть после нашумевшей удачной экспроприации. Те бежали, отстреливаясь, через Чёрную речку, а Фёдора и его младшего брата посадили за помощь убежавшим. Присудили к ссылке, но заменили на выезд в Европу.

И вот, как новый Чайльд-Гарольд, Линде стал путешествовать по Европе (мать снабжала его презренными деньгами, без которых в Европе не проживёшь). В Швейцарии он проявил попытки альпинизма. В Италии, среди виноградников и масличных рощ, он поселился доканчивать свою работу по логике. Отмечал в письмах тех посетителей, кто удивлялся его уму. Но прозвучала амнистия к 300-летию Романовых, а средств для заграничной жизни уже никак не стало, – и Линде вынужден был вернуться в Россию, где неподвижность мысли и скудость духа. Буря бы грянула, что ли! Чаша с краями полна! Но случилось самое худшее: взрыв варварства в виде европейской войны. Затем Линде мобилизовали и назначили вольноопределяющимся в лейб-гвардии Финляндский запасной батальон.

Убийственную тяжесть военной муштры он мог перенести только благодаря неугасимости своего интеллекта. Но ещё не прошёл он полного военного обучения, как начались революционные события в Петербурге. 27 февраля-с утра он оказался вне своих казарм и как раз случайно в Литейной части – и с огненными глазами и словами бросился „поднимать” преображенцев и литовцев. Потом сплачивал отряды, и носился весь день по городу, сперва пешком, затем на грузовике – и только поздно вечером вернулся в свой батальон, в тот день позорно не примкнувший к восстанию. Но наглядный ореол революционера и его возбуждённые речи сказались на следующее утро – и Линде был выбран от батальона в Совет Солдатских Депутатов, затем, от солдат, временно и в Исполнительный Комитет, и несколько дней он кипел там, поучаствовав и в творении „Приказа №1”, и на автомобиле гонял в Кронштадт вдохновенным вестником Петроградского Совета…»

Прошло три месяца.

«…Увы, увы, эти пламенные краски и надмирная музыка длились недолго: ото дня ко дню они угасали. Революция теряла свой пафос. Наступили будни, хотя и шумные, многоречивые, – но Линде почувствовал свою от них отчуждённость. Происходило катастрофическое успокоение, революция пошла убогим путём создания органов управления – и Линде тосковал безмерно. Он почувствовал себя лишним в этом формализованном Совете, солдатская среда утомляла его своим однообразием, кажется (он точно не заметил), он перестал быть и членом ИК. С охладелой горечью бродил он и по Таврическому и по улицам Петербурга – ещё не совсем потеряв надежд на новый фантастический расцвет революции...»

И надежды его оправдались - в России случился Апрельский политический кризис.

20 апреля 1917 года Федор Линде вывел к Мариинскому дворцу — резиденции Временного правительства Финляндский полк, подошли ещё , радом расквартированные Московский, 180-й полки, часть 2-го Балтийского флотского экипажа. На демонстрацию с требованием мира и передачи власти Советам набежало около 100 тысяч рабочих и солдат, выдвинувших лозунг: «Долой Милюкова!»

Небольшая группа «левых» из Петербургского комитета РСДРП (б) выдвинула лозунг «Долой Временное правительство!», означавший призыв к вооруженному свержению правительства. Одновременно контрреволюционные элементы во главе с кадетами организовали демонстрацию под лозунгом «Доверие Временному правительству!». Произошли столкновения , были жертвы . Печать обвинила большевиков в подготовке гражданской войны. Командующий Петроградским военным округом генерал Л. Г. Корнилов приказал выставить против рабочих артиллерию, но солдаты и офицеры не подчинились.

События показали, что буржуазное Временное правительство не имело ни опоры в массах, ни достаточной военной силы. В этих условиях «Советы могли (и должны были) взять власть в свои руки без малейшего сопротивления с чьей бы то ни было стороны» (Ленин В. И. , Полн. собр. соч. т. 34, с. 63).

Наблюдавший всё происходившее из окна Владимир Амфитеатров записал: « …Вдруг входит взволнованный папа: «Знаешь, Финляндский полк и рабочие сейчас окружили Мариинский дворец, требуют отставки Милюкова. Привел их этот сумасшедший Линде…»

Линде ощущал себя Наполеоном на Аркольском мосту. Но дальше «дело не пошло» - постояли, поорали, побезобразничали и разошлись, «оставив на мосту» одиноко стоящего Фёдора.

Соглашательское большинство Петроградского Совета вступило в сговор с Временным правительством. Кризис власти был временно ликвидирован, но причины его возникновения не были устранены. Лодка российской государственности стремительно пошла враскачку. Закончился бескровный период революции и одной из её первых жертв стал прекрасно образованный Фёдор Фёдорович Линде, отлично знавший из французской истории «A l’exemple de Saturne, la r;volution d;vore ses enfants - Революция, как бог Сатурн, пожирает своих детей».

А мы же вернёмся в места, где под одной крышей обитали наши герои. Увы, деревня Лемпияля ныне не существует, место где она находилась на карте обозначено "Остановка общественного транспорта "Белокаменка". Заросший фундамент не существующего пансионата отыскивается с трудом.

Но, по – прежнему радуют глаз и веселят душу прекрасные «непродрожные сталистые озёра, мшистый лес и благодетельный воздух – объем для мечтаний» Федора Линде, поэтического поиска Осипа Мандельштама и вдохновения Василия Шухаева.

Автор текста Харве, 06.09.2021 г.