- LanguageAfrikaans Argentina Azərbaycanca
Bahasa Indonesia Brasil Brezhoneg
Català Česky Dansk
Deutsch Dhivehi English
English English Español
Esperanto Estonian Euskara
Finnish Français Français
Gaeilge Galego Hrvatski
Íslenska Italiano Latviešu
Lëtzebuergesch Lietuviu Magyar
Malay México Nederlands
Norsk bokmål Norwegian nynorsk Polski
Português Română Slovenšcina
Slovensky Srpski Svenska
Tiếng Việt Türkçe Wolof
Ελληνικά Български Македонски
Монгол Русский Српски
Українська עברית العربية
العربية پارسی कोंकणी
বাংলা ગુજરાતી தமிழ்
ಕನ್ನಡ ภาษาไทย ქართული
ខ្មែរ 中文 (繁體) 中文 (香港)
日本語 简体中文 한국어
Home / Исторические фото / Города и поселки Карельского перешейка / Волость Куолемаярви / Дачи Куолемаярви 2
Воспоминания жителей Куолемаярви о русских дачниках. «Театралы и известные люди из Петербурга»
Такого берега озера как в Куолемаярви не найти нигде. У нас тоже было красиво, от границы пасторского дома до Песков (?), Николай Зейтц (родился 6.9.1898 в Новгородской области) тоскует по дому Хатьялахти за границей. Согласна с красотой берегов озера Куолемаярви, жена его покойного брата Юрьё Хилья Зейтц, урожденная Сахари (родился 11.10.1900 в Хатдьялахти).
Неудивительно, что соседи тоже интересовались пляжами прихода. Многие россияне, особенно из Санкт-Петербурга, проводили беззаботное лето до Русской революции и закрытия границ в 1918 году в величественных виллах, которые они построили в Куолемаярви.
Виллы действительно находились в лучших местах вокруг Каукьярви и Хатьялахти.
Николай Зейтц перечисляет жителей, которые жили в Куолемаярви в свое время: Клус (Klus) из Пихкала или Пусеро-Конста (Pusero-Konsta) перевозили людей на линии Выборг-Сейвастё на большом открытом автомобиле Hudson, рассчитанном на 7–9 человек.
Кроме того, были Нечаев в Пихкале, Старк и Филипова в Тёппёле (Työppölä) и профессор Булиц (или Булици ?) в Таатиле, у которых было два сына.
Булиц закупал огурцы и солил их. В конце деревни Таатила был каменный дом Жеминов (Jeminoff), у них была красивая порода скота.
По ту сторону озера жил Миланов (Milanoff).
В Няюкки (Näykki) были представлены виллы Гомова (Gomoff), родственника богатого Нобеля, и Воронкова (Voronkoff).
Актеры петербургского Мариинского театра Клементьев, Лачинов, Воеводин, Мутргин и Орефьев проводили лето в Хатьялахти.
Головину, работавшему в казначействе Санкт-Петербурга, полностью принадлежал мыс на полуострове.
У коммерсанта Ермолова было поместье и усадьба в Хатьялахти, как и у Пересковина (?) (Pereskoffilla).v Старший сын Сикохова (?), Юрий Синкевич, был известным врачом, но умер от малярии в Африке. Они также проводили лето в Хатьялахти.
В селе Аккала находилось ранчо петербургского миллионера Гарина. Гарин разводил скаковых лошадей в Санкт-Петербурге и построил ипподром в лесу Аккала на своей территории. Впоследствии шюцкор использовал его как стрельбище.
По словам Николая Зейтца, дачные участки были небольшими, полгектара земли.
В поместьях обычно было много земли. Например у Гарина, Головина и Ермолова. Один только Гарин в Аккале имел пару гектаров парковой зоны и еще километр пляжа.
Дачные поселки были выгодны местным жителям, так как обслуживание дачников обеспечивало столь необходимый дополнительный доход.
Хилья Зейтц (Hilja Seitz) говорит, что усадьба Головина оказала большую честь деревне Хатьялахти. Летом там могли работать 40 человек, убирая парки, ухаживая за цветами, теплицами и т.д.
Зарплату получали золотыми, а не бумажными деньгами. Головин говорил, что всем должна быть выплачена хорошая зарплата, скупиться не надо.
Дачники покупали продукты питания, картошку и молоко, хозяйкам оплачивали стирку и другие услуги.
Николай Зейтц смеется, что летние посетители были похожи на перелётных птиц. Они приезжали в приход (в Куолемаярви) на свои виллы в разгар лета и уезжали в город осенью, когда начинались занятия в школах. Зимой на виллах было холодно, на некоторых дверях висел замок, а на окнах ставни.
На фермах жизнь продолжалась в течение всего года, и работники, как и прежде, ухаживали за скотом после того, как хозяева уезжали в город. Обитатели вилл ездили верхом на лошадях.
Из Санкт-Петербурга приезжали поездом в Перкъярви, откуда совершали конную прогулку. Расстояние до Хатьялахти составляло 27,5 километров.
Коневод Гарин ездил в коляске с прочной корзиной запряженной двумя лошадьми.
Уезжая из города, обитатели усадеб не брали с собой много товаров, потому что все необходимое они получали на месте за деньги.
Русские виллы были прекрасны, искусно украшены деревянной резьбой. Обычно они строились из дерева, и жители деревни принимали участие в их строительстве.
Некоторые виллы были построены и для зимнего проживания, некоторые выкрашены в светлый цвет. Например, вилла Лачинова в Хатьялахти была светло-голубой.
Виллы были двухэтажными, наверху располагались спальни, внизу - гостиные и кухня. Виллы художников были скромно меблированы, во дворах стояла изысканная мебель в стиле рококо.
Дачники были счастливыми и дружелюбными людьми, вели веселую жизнь. Они играли в крокет, танцевали, играли и пели.
Люди из Мариинского театра были лучшими певцами. Когда они репетировали, звука было достаточно. Лучшим тенором был Мутрогин, лучшим басом - Орефьев. Да, так и было, - говорит Николай Зейтц.
Обитатели вилл обычно встречались друг с другом. У них было мало общего с местными жителями, язык разделял людей. Не многие люди в Куолемаярви знали русский язык.
Летние гости катались на лодках по озеру и гуляли в своих парках или садах. У Синкевича была яхта, как и у Клеметьева. Мальчики Булица плавали на собственной лодке по озеру Куолемаярви.
Хиля Зейтц говорит, что запах духов издалека показывал, что гости усадеб едут по дороге. На женщинах было много сладких духов, они носили длинные платья и белые зонтики.
Хи-хи, когда пахнет русскими, говорили наши деревенские мальчишки.
После 1918 года финское государство завладело пустующими русскими виллами и продало их. Некоторые из обитателей вилл остались по эту сторону восточной границы и уже постоянно жили в своих собственных виллах.
В доме детства Николая Зейца на земле Саха (?) в Хатьялахти говорили по-немецки и по-русски. Его отец, управляющий недвижимостью Эдвард Зейтц (1864-1952), родился в Латвии.
Он получил поместье в Куолемаярви в качестве приданого после женитьбы на Ольге Шредер (Olga Schröder) (умерла в 1914 году) из Пиннонниеми.
Дети Зейтца учились в немецкой школе в Санкт-Петербурге, где их отец Эдвард тогда занимался недвижимостью.
Эдвард Зейтц хотел бы, чтобы его четверо сыновей были агрономами. После школы Отто и Николай до Первой мировой войны управляли более чем 2000 гектаров пахотных земель в Латвии. Однако они вернулись домой в Хатьялахти и подали заявление на получение финского гражданства, которое Николай Зейтц приобрел в 1920-х годах.
Сыновья Зейтца не стали торговцами, они стали водителями грузовиков. Брат Лео подписал соглашение о покупке древесины с французской компанией, и поэтому другие братья занялись лесозаготовками в 30-е годы.
Первую машину купили у двух братьев из Местерярви, которые вместе с ними впервые ездили за деревом.
Оставшиеся соседями Георгий (или Юрий ?) Лачинов и Пусеро-Конста из Пихкалы научили их водить машину.
«Возить древесину было тяжелой работой, на одну поездку уходило двенадцать часов», - говорит Николай Зейтц.