Галерея terijoki.spb.ru  

Home / Исторические фото / Терийоки и ближайшие окрестности / Куоккала (Репино) / Дачи Куоккалы (Репино) / Участок Э. Вайттинена/Дача Кербер 62

В 1910-х гг. (до 1916 г.) небольшую дачу на границе Куоккалы и Оллилы, недалеко от Пенат, на углу современной Пограничной ул. и Приморского шоссе (по диагонали от дачи Чуковского), снимала семья вице-адмирала Людвига Бернгардовича Кербера. Снимали они ее вместе с семьей Гарф. Генерал Евгений Гарф был женат на родной сестре жены Людвига Кербера - Клара Федоровна Гарф и Ольга Федоровна Кербер были дочерьми контр-адмирала Шульца.

У Людвига (Льва) и Ольги Кербер было трое сыновой - Виктор Львович Корвин-Кербер (1894-1970), Леонид Львович Кербер (1903-1993) и Борис Львович Кербер (1907-1978). Интересно, что все трое стали известными авиаконструкторами.

Согласно архивным сведениям участок с кадастровым 10-15 принадлежал Эсе Юхонпойке Вайттинену. Однако в воспоминаниях Леонида Кербера в качестве владельца участка приводится Костъайнен (Костияйнен), в семейном архиве Корвин-Кербер сохранилась и фотография семьи владельцев участка. Возможно, Костияйнен, крупный куоккальский землевладелец, действительно к 1910-м годам приобрел участок Э. Вайттинена. Или это ошибка автора воспоминаний, написанных уже в 1980-х гг., который запомнил более известную в Куоккале фамилию.

Между участком, который снимала семья Кербер и участком И. Е. Репина "Пенаты" располагался участок 10-6 генерала Н. Назанского (Назанский Николай Иванович (20.11.1868 – ?.01.1935), генерал-майор с 19.03.1915 г.). В воспоминаниях Леонида Кербера (см. ниже) он назван "генералом Казанским".

First | Previous | 1 2 | | Last

Фрагмент из воспоминаний Леонида Львовича Кербера:

"На лето родители обычно снимали дачу в Куоккале у финна Костъаинена. Это был промысел многих живущих под Петербургом. Наш хозяин имел 12 домиков и содержал десяток коров. Молоко, сливки, сметану он поставлял отменные.

Нужно сказать, что промысел этот – обслуживание дачников достиг высокого уровня. Ежедневно, в одно и то же время у калитки останавливалась телега. У мясника она была обита оцинкованным железом, где в кусках льда лежали говядина, свинина, баранина, ощипанные и опаленные куры, почки, печенка, языки и т.д.
Наступал черед рыбника, на его тележке вся фауна Балтики: салака, корюшка, треска, судаки, миноги, угри – свежие, копченые, соленые и т.д.
Уезжал он, входил поскрипывая огромной корзиной со множеством отделений булочник. Хлеб всех сортов, сдоба, крендели, пирожные, баранки и т.д.
Ближе к вечеру завершал этот парад мороженщик, предлагавший не меньше четырех сортов детской мечты.

И все это не дорого, чисто и вежливо. Я позволяю себе говорить не дорого потому, что соседнюю с нами дачу они посещали так же, как и нашу. А жила там семья мелкого чиновника, семья многодетная, «чем меньше денег, тем больше детей» - гласила одна из пословиц.
Так вот, у них было шестеро детей: Анна, Борис, Валентина, Глеб, Дима, Елена. Только позднее, мама рассказала нам, что их отец, будто бы сказал своей жене: - Народи мне по числу русского алфавита 32 младенца и назовем их именами по святцам. Фамилия нашего соседа была Желтиков, а служил он в загадочной для нас консистории. Каждое утро он спешил к 8 утра, к поезду на работу, каждый вечер супруга с выводком своих ребятишек шла на Линтула-тие (улица к станции) встречать своего благоверного.
Мы с Борей (младший брат) дружили с их мальчиками Борей, Глебом и Димой – нашими одногодками. Через их и наш участок протекал ручеек. Конечно мы решили его запрудить. Ручеек разлился, но когда в нем нашли дохлую кошку, все гидростроительство было аннулировано.
С Желтиковыми мы расстались в суровом 1918 году, когда Финляндия обрела независимость, дачи ликвидировались, а тысячи финнов, живших в достатке, обслуживая летом Петербуржцев, разорились.

С другой стороны рядом с нами жила семья генерала Казанского с двумя детьми, нашими свестниками – Жанной и Сержем. Их, жеманных и благовоспитанных, мы презирали. Таково было врожденное свойство детей «капиталистического общества» - искать не классово себе подобных, а друзей по духу.

Кстати сказать, за дачей Казанского следующий участок принадлежал И.Е. Репину. Это на нем с легкой руки Нордманн-Северовой была построена уродская дача, названная Пенаты.

Так вот какой случай произошел с этим нашим соседом. Было мне лет 12, шел я с моря мимо дачи Чуковского и увидел недалеко от забора у Репина красивые цветы. Подарю маме, решил я, перелез через забор и был схвачен слугой Ильи Ефимовича – не то японцем, не то китайцем и представлен перед его светлые очи.
- Чужие цветы рвать не хорошо.
Я согласился.
- А что ты умеешь и любишь?
У меня хватило сообразительности сказать: - Рисовать.
И.Е. протянул мне блокнот: - Нукась попробуй.

А в то время мы (детишки) еще не избавились от «побед» в Русско-японской войне и я стал изображать гибнущие японские броненосцы и наши с гордо развивающимися Андреевскими флагами, поражающие их.
Я не заметил, что И.Е. в своем блокноте рисовал меня. Закончив и надписав что-то на обороте он отпустил меня.
Забыв обо всем, я ринулся домой и гордо показал матери рисунок. Но о ужас, на обороте она прочитала: «Чужие цветы рвать не хорошо. И. Репин».

Был я естественно выпорот, но горд. Не кто-нибудь, а Репин «срисовал», как тогда говорили, меня.
Рисунок этот как реликвия хранился матерью, пока в блокаду в их квартиру не попала бомба и он погиб."

Фотографии из архива В. Л. Корвин-Кербер и фрагмент воспоминаний Л. Л. Кербера любезно предоставил внук В. Л. Корвин-Кербер Георгий Копытов.