Старые дачи: Воспоминания

Мария Иконен

ЦЕРКОВЬ МОЕЙ МАЛОЙ РОДИНЫ

Воспоминания о церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» в Мариоках написаны Марией Иконен (1912 - 1985), дочерью Юхо и Серафимы Иконен (урожд. Портновой). Семье Портновых-Иконен принадлежал участок «Ниемеля» на так называемом «Крюке Ваммельсуу» (петле, которую образует Ваммельйоки/Черная речка перед впадением в Финский залив).
Воспоминания, прекрасно написанные и содержащие детальное описание церкви в Мариоках, к сожалению, разрушенной, любезно предоставлены внучкой Юхо Иконена.

-------------

Наступил 1911 год — время, когда дачная жизнь на Карельском перешейке находилась в полном расцвете. От Раяйоки до Ино возвышались дачи летних гостей из Петербурга. Некоторые из них были скромнее, а другие — роскошными, словно замки, с прекрасными парками и цветочными клумбами.

В моей родной деревне Ваммельсу также проводили лето со своими семьями многие люди, известные даже за пределами страны, наслаждаясь красотой Финского залива и зелёной природой Карельского перешейка. Например, среди них были писатель Леонид Андреев, профессор нервных болезней Владимир Бехтерев, военный министр А.Н. Куропаткин, граф Шереметев, князь Демидов и другие.

Жизнь этих людей, наблюдаемая глазами маленькой девочки, казалась беззаботной и роскошной, но у каждого из них были свои печали и трудности. Не была безоблачной и жизнь генерала Картавцева, когда его относительно молодая жена, уже известная как писательница, заболела раком. Бесполезными оказались поездки за границу на приём к известным врачам в этой области, бесполезными были многочисленные операции и всё остальное возможное лечение. А когда к этому добавилась гибель их единственного сына в Русско-японской войне, жизнь для этой многострадальной женщины превратилась лишь в медленное и мучительное ожидание конца.

В то время у дачников возникло желание построить на этом месте собственную церковь. Поблизости, конечно, находились православные храмы, но до них было далеко: 10 километров до Терийоки и 8 до Райволы, и посещать их часто не удавалось. Однако многие привыкли проводить субботние вечера и воскресные утренние часы под сводами храма.

Одной из самых активных сторонниц этого проекта была генеральша Мария Картавцева, известная также под литературным псевдонимом Мария Крестовская. Вскоре стало известно, что супруги Картавцевы пожертвуют большой участок земли под строительство церкви и обязуются проложить хорошие дороги от главного шоссе до места (участок находился между двумя дорогами — Выборгским и Приморским шоссе, на расстоянии около 550 и 300 метров соответственно). Генерал с супругой пообещали также всячески содействовать строительству храма.

Однако они выдвинули два условия. Первое заключалось в том, что церковь должна быть построена в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Второе условие — жертвователи земли получат своё последнее пристанище на сосновом холме со стороны моря, рядом с церковью. На этом месте генеральша часто сидела, глядя на море. В тех местах, недалеко от Кронштадта, находились тренировочные воды российского флота, где её сын служил офицером. Как уже упоминалось, он погиб молодым в Русско-японской войне.

Разрешения на строительство удалось получить быстро, поскольку проект поддерживали влиятельные круги того времени. Сбор средств прошёл легко.

Но прежде чем начались работы по возведению храма, Великий Целитель освободил Марию Картавцеву от её страданий. Её прах был предан земле на высоком холме, который она сама выбрала для своего упокоения.

Летом 1911 года торжественно заложили фундамент церкви. На церемонии присутствовали священнослужители из Петербурга и всех ближайших храмов. Прекрасно звучали церковные песнопения, а золотые парчовые облачения духовенства сияли в солнечном свете. На мероприятие собралось около 800 человек православного населения в праздничных нарядах. Представителем финских властей, по воспоминаниям моих родителей, был как минимум полицейский пристав из Вуоденкиркко, а также другие должностные лица.

Я помню этот храм уже построенным — и даже сейчас вижу его перед собой мысленным взором. Мне рассказывали, что он был разрушен во время последней войны.

Да, он возвышался на высоком холме, сверкая белизной стен и строгими линиями. Однокупольный, он был похож на невесту с белоснежными стенами и сияющим золотым куполом.

Тихо шелестели вокруг него старые сосны, закалённые морскими ветрами, а высокий каменный забор, окружавший церковный двор, напоминал уединённый монастырь. На территорию двора вели двое кованых железных ворот. Одни были большими, двустворчатыми, другие — маленькими и узкими. Рукоятки обеих ворот располагались так высоко, что я до сих пор помню радость маленькой девочки, когда мне впервые удалось открыть меньшие ворота. Чтобы открыть большие, требовались усилия двух взрослых.

Кованые узоры на воротах тоже были необычными. Издалека они казались кружевом, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это были изображения шипов роз. Какая символика — тернистый путь к Царству Божьему! Если не ошибаюсь, эти узоры были созданы по проекту скульптора Лишева.

Церковь была построена в форме четырехугольника.
На каждой стене было по три узких и высоких окна, расположенных в верхней части стены. Таким образом, свет красиво струился сверху в церковь.

Когда я, будучи маленькой девочкой, во время богослужения смотрела на пылинки, танцующие в солнечных лучах, льющихся через окна, мне казалось, что это маленькие ангелы. Они прилетели в церковь, чтобы молиться вместе с нами и записывать, кто из присутствующих ведет себя хорошо.

Купол был круглым, а с его потолка на прочной цепи свисала большая и красивая люстра. Купол поддерживался четырьмя огромными колоннами.

Иконостас был высоким, а иконы располагались в пять рядов.
В первом ряду находились царские врата, иконы Христа и Богородицы, а также алтарные боковые двери. Во втором ряду в центре размещалась икона Христа, а по обе стороны от нее — шесть апостолов, изображенных в натуральную величину.
В третьем ряду находились иконы великих праздников.
В четвертом ряду в центре была икона Божией Матери "Знамение", а по обе стороны от нее — иконы великих святых отцов.
В последнем ряду находилась икона Христа Вседержителя, а по обе стороны от нее — иконы святых.

На стенах икон не было, но в церкви стояло много аналойчиков, на которых лежали красивые иконы.
Лучше всего я запомнила мозаичную икону Святого Владимира и другую, на которой Иисус благословляет детей.
Почетное место занимала храмовая икона "Всех скорбящих Радость".
Рама этой иконы, как и деревянные части иконостаса, были украшены особым образом — покрыты вручную чеканными медными пластинами. Я нигде больше не видела такого стиля украшения.

Иконы церкви были выполнены в технике старого византийского стиля, что придавало всему интерьеру необычайную выразительность.

Колокольня находилась отдельно от храма. Она была такой же высоты, как и церковь, и возвышалась над окружающей ее стеной.

Под балконом звонаря располагались большие ворота, о которых я упоминала ранее. Над балконом было шесть массивных колонн, между которыми висели церковные колокола. Расстояния между колоннами различались в зависимости от размера колоколов.

Я помню, как волнительно было подниматься по темным лестницам на балкон — в детстве мы ожидали увидеть что-то сверхъестественное в углах этих лестниц.

Квартира смотрителя церкви находилась рядом с большими воротами и тоже была частью стены. Домик был очень милым: с зелеными жестяными крышами и маленькими окошками, украшенными зелеными ставнями.

На церковном дворе находилось несколько могил и небольшая белая часовня. Ее построили состоятельные родители над могилой своей дочери, умершей в возрасте 12 лет.
После смерти дочери богатые родители отказались от всего своего имущества в пользу прихода и церкви. На эти средства была приобретена великолепная люстра, украшавшая храм.
Белая усыпальница была особенно прекрасна в конце лета, когда ее стены, густо покрытые листьями девичьего винограда, пылали ярким, глубоким красным цветом.

Святилище Ваммелсуу с его окрестностями было так красиво, а "Могила любви" Марии Крестовской — столь впечатляющим местом, что оно навсегда оставалось в памяти всех, кто хотя бы раз посетил его.
Могилу покрывала большая серая гранитная плита, на которой скульптор Лишев установил статую, отлитую из черного чугуна. Статуя изображала Марию Крестовскую. Она сидела в натуральную величину, сложив руки на коленях, и смотрела на море. Говорили, что сходство с покойной было поразительным, как бы ты ни смотрел на памятник. Однако самое удивительное заключалось в том, что скульптору удалось передать в своей работе глубокую покорность судьбе, исходящую от образа.

На гранитной плите была выбита надпись:
"При жизни я недостаточно нежно любил тебя, дорогая Марьюшка, но после твоей смерти клянусь свято исполнить твою волю. — Навеки твой, Евгений."

Эта надпись, оставленная овдовевшим супругом, часто толковалась неверно. Ее воспринимали то как извинение неверного мужа, то как доказательство любовной драмы.

Так что люди потоком шли к этой могиле из близких и далеких мест, тысячи туристов фотографировали памятник, и почти всегда на статуе лежали охапки свежих цветов.

Неисчислимы те воспоминания, которые нахлынули на меня, когда я услышала слова "святилище родного края". Мы теперь изгнанники из Карелии. Беспощадная война уничтожила не только наши дома, но и прекрасную церковь в Ваммелсуу.
Однако в мыслях я могу пройти по знакомой дороге туда, увидеть на пути деревья, ставшие мне родными, ощутить запах травы и моря. Я могу открыть тяжелые створки любимых церковных ворот и войти в храм Господень.
Там, в мыслях своих, я могу зажечь множество, множество свечей в память о своих близких.

© Мария Иконен
© Подготовка публикации, перевод на русский язык, иллюстрации terijoki.spb.ru, декабрь 2024 г. При перепечатке ссылка обязательна.

 

Добавьте Ваш комментарий :

Ваше имя:  (обязательно) E-mail  :  (не обязательно)

Добавить

Комментарии

---