Старые дачи::Комарово::Статьи |
Содержание: |
Летняя санатория в Келломяках Августа Карловича Рейхе для лечения заикания
В Келломяках в летнее время года действовала санатория для лечения заикания Августа Рейхе (на карте). Для рекламы этого заведения в 1911 г. им была издана брошюра с длинным названием:
«Утвержденное Медицинским советом и Финляндским Высшим Медицинским Управлением Специальное лечебное заведение от заикания и прочих недостатков речи (с полным пансионом) специалиста-руководителя Августа Карловича Рейхе. Учреждено в 1898 г.
С.-Петербург, Итальянская (у Пассажа), д. №15.
Летняя лечебная санатория “Parantola” – “Возрождение”. Келломяки Финляндской ж.д. близ вокзала, собственный дом-вилла. (1 ч. 15 мин. езды от СПб).
Краткие сведения по вопросу о заикании и принципы моего новейшего единственно рационального психо-терапевтического метода лечения лиц обоего пола (всех возрастов от 6 ½ до 60 лет).
Приложение. Некоторые сведения о сущности и лечении прочих недостатков речи».
Надо сказать, что эта особенность речи издревле мешала жить немалому числу людей. А значит, были и те, кто обещал их вылечить. Методы были самые разнообразные: от декламации на морском берегу с камушками во рту, наподобие Демосфена, до гипноза и хирургических операций.
Если посмотреть объявления в газетах этого времени, то можно найти немало о лечении заикания:
- Заикание излечивается радикально (патентованное в России, Бельгии, Франции, Венгрии) аппаратом М. Г. Вагнер. СПб, Пантелеймоновская, 11. Брошюра бесплатно.
- Лечебница д-ра мед. Неткачева для страдающих заиканием. Пансион. Психологический способ лечения. Москва.
- Лечебница И. И. Гимиллер для страдающих заиканием. При лечебнице пансион. Плата по излечении. Москва.
- Лечебница К. Ю. Эрнст. Бесплатно высылается проспект лечебницы для страдающих заиканием. Принимаются пациенты обоего пола. При лечебнице пансион. Наилучшие отзывы. Плата по излечении. Прием ежедневно. Существует с 1892 г. Руководство к самоизлечению 4 руб. с пересылкой (секретно). Москва. Он же: Заикание, дидактический, психологический способ, основанный на внушении. Москва, Чистопрудный бульвар, дом Тупицына.
- Заикание излечивается внушением наяву. Проводит М. В. Вагнер, СПб, Пантелеймоновская, 8. Брошюра с условиями бесплатно.
(Сейчас слова о радикальном излечении насторожили бы всех тех, кто читал о страданиях Кисы Воробьянинова с его краской, которая обещала перекрасить волосы в «радикально черный цвет»).
К концу XIX века, когда врачи за болезнью стали просматривать пациента, внимание стали уделять психологической составляющей. Можно сказать, что начало этому в Российской империи положил психиатр И. А. Сикорский, работавший в Киевском университете св. Владимира. В работе «О заикании», вышедшей в 1889, он писал о комплексном методе лечения, в котором психическая составляющая является едва ли не важнейшей. Параллельно развивался психоанализ, который также искал многие причины болезни в «душе», а не в «теле», и побывавший в Австрии Рейхе, мог даже и знать о новом способе лечения доктора Фрейда.
Из брошюры, повествующей о методе Августа Рейха, видно, что он является последователем Сикорского, хотя не пишет об этом прямо, а заявляет о собственном «новейшем, единственно-рациональном психо-терапевтическом методе лечения заикания». В самом начале он сразу предостерегает от шарлатанов, которые вместо лечения объясняют заике всю тяжесть его недуга и вгоняют его в еще больший стресс.
Рейхе пишет, что он посетил много стран Европы и был даже в Америке, Китае и Африке для ознакомления с тамошними врачами и методами их лечения, и остался не удовлетворен. Дело в том, что он сам страдал заиканием, от которого мечтал избавиться, но для этого пришлось изобретать свой собственный метод, который и помог.
Далее Рейхе объясняет физиологическую и психологическую причины заикания, сразу настаивая на том, что в большинстве случаев оно не имеет органической природы. А значит, нужны не операции, а психологическая поддержка страдальца. Заикание, как считает Рейхе, могло возникнуть в детстве после сильного испуга или перенесенной горловой инфекции: кори, скарлатины, дифтерита. Горловые связки и дыхательный аппарат ослабевали, что вызывало нарушения речи. При этом, окружающие обычно жестко реагировали, считая, что ребенок притворяется, и начинали требовать от него речи, на которую он не был в тот момент способен. Ребенок начинал испытывать страх, это усугубляло заикание, а если к этому присоединялись насмешки одноклассников, то всё становилось совсем плохо.
Взрослые могли начать заикаться после страшного потрясения, когда судороги сводили горло и не могли уже отпустить. Человек боялся что-либо говорить на людях, в красках представляя, как именно он не сможет говорить и как все это воспримут.
Рейхе называет причиной заикания «психоз» и «игру болезненного представления». Обстоятельствами, усиливающими заикание, он называл переутомление, грустное настроение, усталость, чрезмерное курение и употребление спиртного; иногда ухудшение наступало при изучении иностранных слов, так как это требовало напряжения и не давало гарантии положительного результата.
Всем этим он подводил к тому, что а) «опытным руководителем для лечения заик может быть лишь лицо, которое само заикалось и излечилось от данного недостатка», ибо «лишь такой врачеватель способен понять и вникнуть в исключительные особенности психологии заикающихся» - то есть, сам доктор Рейхе. И б) только он изобрел настоящий метод излечения, основанный не на камушках, лекарствах, массаже, электричестве и операциях, а на работе с психикой пациента.
Далее в брошюре он излагал этот свой метод (естественно, без подробностей), который сводится к следующему. На занятиях он объяснял пациенту сущность и природу заикания; разъяснял физиологию речи; ставил нормальное естественное дыхание, которое и регулирует правильную речь; а также практиковал «прочие технические приемы», основанные на «научных законах внушения в бодрствующем состоянии». В особо тяжелых случаях Рейхе применял «специально усовершенствованный ортопедический лечебный аппарат», и видимо, мы уже никогда не узнаем, как он выглядел. Основой лечения была вера пациента в то, что его недуг не имеет патологии, что органы речи здоровы и что просто необходимо убрать чувство страха, развить самообладание и верить в свои силы. И, конечно, он должен был бесконечно верить в человека, который вел его по дороге к выздоровлению (психоанализ бы назвал это переносом). Эпитетом к тексту брошюры Рейхе выбрал слова «Веруй и желай».
Курс лечения занимал обычно от 1 ½ до 3-х месяцев; иногда исцеление, как писал Рейхе, наступало уже после 2-3 недель. Лечение проводилось в Петербурге с 15 сентября по 15 мая и в Келломяках с 18-20 мая по 5 сентября ежедневно, кроме воскресений и больших праздников (когда перерыв мог быть 3 дня). Занятия проводились на русском или немецком языках. На первых этапах Рейхе проводил индивидуальную терапию, а затем, по мере прогресса, помещал пациента в группу для общения. Кстати говоря, странное обозначение Августа Рейхе как «специалиста-руководителя», а не доктора, означало, что у него не было медицинского образования. А потому, жизненно необходимы были свидетельства об утверждении метода медицинскими советами и управлениями (как сразу и было отмечено на титульном листе брошюры, – иначе он сам мог бы быть причислен к шарлатанам и мошенникам).
Отмечалось, что в келломякской санатории созданы все условия для расслабления, снятия напряжения и «укрепления самоуверенности»: библиотека, прекрасные места для прогулок и купания в Финском заливе, площадки для подвижных игр в виде крокета, кеглей и футбола, гимнастические аппараты (надо полагать всякие турники, шведские стенки и «укрепители мышц»). Специально для тренировки речи Рейхе устраивал литературные и музыкальные утра и вечера, танцы под рояль (когда с партнером приходилось вести беседу).
Келломяки были идеальным местом для санатории: «на редкость вкусная родниковая и ключевая вода»; общественная купальня «на море» с собственной будкой для переодевания и хранения одежды; театр и танцевальные вечера; концерты, которые устраиваются «выдающимися силами»; плац с аппаратами для гимнастики. В ближайшее время предполагалось устройство пляжа с дорожкой для прогулок и общественного парка, в котором будет играть «оркестр музыки». В Келломяках имелись почтово-телеграфная контора, которая получала почту 2 раза в день, а также телефонная станция для переговоров со всеми местностями Финляндии и с С.-Петербургом. Да, - и православная церковь, конечно же.
В 5 километрах – Терийоки с большими торговыми домами, которые предлагали «заграничные и местные вещи», скэйтинг-рингом, русской библиотекой, водолечебным заведением с кургаузом, общественным парком и прочим. Но можно было устраивать и более дальние поездки, и экскурсии – в Выборг (2 ч. 33 мин.), на Иматру (4 ч. 30 мин.), на Сайму с ее озерами и шлюзами.
Как отмечалось в брошюре, до санатории в Келломяках можно было добраться на поезде от Финляндского вокзала (1 ч. 15 мин), далее 7 мин. на извозчике за 40 коп.
Санатория располагалась в специально выстроенном для этой цели обширном зимнем доме со светлыми большими помещениями; каждая зало и комната имели отдельный вход, то есть использовалась коридорная система.
А теперь – самое интересное для будущих постояльцев – цена вопроса. Плата составляла 160 рублей, как пишет Рейхе, «за полное излечение независимо от продолжительности времени лечения». Из них 60 рублей платили сразу, остальные за месяц вперед вместе с платой за пансион, которая составляла дополнительно 52 рубля в месяц. (Кстати говоря, примерно столько же стоило 6-ти разовое питание в пансионе «Тихий уголок» Л. Я. Криваксиной в тех же Келломяках).
С собой в санаторию необходимо было брать постельное белье, одеяла и подушки (за дополнительную плату белье стирали). Отдельная комната также стоила дополнительных денег.
Для сравнения, цены на 1906 год: бутылка боржома 35 коп., ящик кахетинского в 54 бутылки 15-36 руб., плата за прием в гомеопатической лечебнице 30 коп., 1 фунт/400 г. какао Бормана или ван Гутена (100 чашек) 1 руб. 50 коп., чай за 1 фунт от 1 руб. 40 коп. до 10 руб., швейные машинки Зингер ручные 12 руб., ножные 40 руб., книга д-ра Фореля «Гигиена брака и предохранительные средства» за 1 руб. 25 коп. наложенным платежом (и 1 руб. 50 коп. в закрытых конвертах). Для «устранения чувства страха и робости» провозглашался принцип, что «каждый пансионер считается членом семьи», о котором заботятся сам Август Карлович Рейхе и его супруга. И, видится мне, что лозунг (не из Гёте ли?) «Достигнет человек всего, стремясь к тому, чего достигнуть должно» был не только на странице брошюры, но и в рамочке на стене в санатории.
Для рекламы и привлечения пациентов в 1914 г. была издана еще одна брошюра – с отзывами о лечении. У нее было витиеватое название: “Сборник копий с отзывом удостоверений, свидетельств и благодарственных писем (от различных официальных и частных учреждений и лиц), полученных лечебным заведением за совершенное и прочное излечение. Многие из нижеупомянутых лиц проходили уже, до излечения в лечебном заведении специалиста-руководителя А. К. Рейхе, безрезультатно несколько курсов лечения (от 1 до 5) в России и за границей. Оригиналы с подробными адресами могут быть предъявлены в лечебном учреждении”.
Из отзывов видно, что курс лечения проходили в основном дети-школьники или молодые люди (студенты, курсистки, кадеты). Кое-как закончив гимназию (где им иногда разрешали сдавать выпускные экзамены в письменной форме), некоторые с трудом поступали в высшие учебные заведения, но понимали, что с речью надо что-то делать – жизнь не клеилась.
Вот самая пространный отзыв от студента, который не только благодарит, но описывает свое самоощущение до и во время лечения, а также действенность методов Августа Рейхе:
«Город Крестцы. 7-го июля 1910 г. Берусь за перо, глубокоуважаемый Август Карлович, дабы выразить Вам чувство глубочайшей признательности по поводу излечения меня от тягчайшей болезни речи – заикания. Я не могу излагать Вам свою горячую благодарность за то великое благо, которым я Вам обязан в виде формального удостоверения – слишком искренни, слишком живы и интенсивны те чувства, которые я готовлюсь излить, дабы они могли без вреда для себя уместиться в какие-либо формальные рамки. Читая полученные мною от Вас перед началом моего лечения проспекты и благодарности Ваших пациентов, я думал: «Неужели настанет и для меня такое блаженное время, что я буду так же искренно и горячо благодарить г. Рейхе за свое излечение; неужели оно настанет?»
Теперь, благодаря Богу, благодаря Вам, глубокоуважаемый Август Карлович, благодаря Вашим чутким и метким указаниям, тонкому знанию своего дела и глубокому знакомству с психологией заикающегося, - оно настало. Я счастлив, я радостен, я сияю, жизнь и будущее мне улыбаются; я верю, твердо и непоколебимо верю в себя, в свои силы – слетело, наконец, то густое темное покрывало, которое заслоняло от меня светлые стороны жизни в тяжелые мучительные годы моего заикания. Вы возродили меня, Август Карлович, время пребывания в Вашем лечебном заведении – это эпоха «Возрождения» в истории моей жизни, в которой Вы сыграли громаднейшую роль. Как же мне не благодарить Вас после этого, не жать Вам мысленно рук и не питать по отношению к Вам чувств глубокой симпатии и горячей, искренней привязанности.
Заикался я давно, очень давно (с десяти лет, а теперь мне девятнадцать); заикание мое было очень тяжелое. Все воспоминания о прохождении курса реального училища мне представляются в мрачных и тяжелых тонах, так как заикание не давало мне возможности развернуться моим способностям и заставляло меня, несмотря на всегдашнее добросовестное отношение к занятиям, довольствоваться вместо пятерок, подчас «тройками» и «парами». Горько тяжело было мне и стыдно перед товарищами. Надо мной зло смеялись многие товарищи и, не скрою, даже г.г. педагоги. Во время пребывания в VI и VII классах мое заикание усилилось настолько, что я уже не в состоянии был отвечать устно, - тогда только преподаватели разрешили мне отвечать свои уроки письменно; баллы мои повысились до неузнаваемости; и только благодаря тому, что мне педагогический совет Новгородского реального училища разрешил сдавать письменно выпускные экзамены, - я и окончил среднюю школу. Это было в июне 1909 года.
Меня начал мучить вопрос о высшем учебном заведении. Выдержать конкурсные экзамены я не мог надеяться, так как моя речь не дала бы мне возможности получить необходимые высокие баллы, и вот я решил поступить в Политехнический институт, куда, к счастью, и был принят. Новые затруднения возникли для меня: «Как же я буду сдавать экзамены? Ведь письменно не разрешат, а устно я не в силах. Горе, горе мне, пропадай моя головушка!»
22 октября 1909 года я вступил в Ваш лечебный кабинет; но не скрою, поступая к Вам, я не надеялся на полное излечение. Я у Вас пробыл до середины мая 1910 года, но лечение мое прерывалось два раза на месяц и раза три на неделю, так что я лечился у Вас около 3 ½ месяцев. Во время лечения я то отчаивался, то ликовал, но, в общем, уже после первой недели занятий, я начал верить в успех, помня, что заикание болезнь периодическая, и что, следовательно, и во время лечения вполне естественны периодические успехи и неуспехи; никогда ведь путь наш не бывает устлан розами; без борьбы ничего не дается.
К Рождеству моя речь была уже блестящей, и триумфом ее было мое выступление у Вас на литературном вечере, который имел для меня значение экзамена. Это был первый экзамен, когда речь моя лилась рекою. Когда я приехал на Рождественские каникулы в Новгород, родные и знакомы положительно не узнали меня. После Рождества мое лечение пошло еще успешнее. В середине мая я уже вовсе не заикался, речь уже не стесняла меня более ни в каких жизненных отношениях; прежний пессимизм сменился оптимистическим взглядом на окружающее. Теперь вот уже 2 ½ месяца, как я окончил свое лечение у Вас и не ухаживаю за своей речью. Речь моя за это время окрепла до неузнаваемости; красноречие, которое прежде проявлялось только лишь в сочинениях да в дневнике моем, который знает, как тяжко страдал я от расстроенной речи, теперь развилось еще более к моей великой радости и к изумлению окружающих. Я понял, ощутил всеми фибрами существа своего, какое великое неоценимое благо – свобода речи.
Я уже участвовал в нескольких спектаклях и нисколько не волновался, имея пред собою до 300 зрителей, произносил различные речи и не думал хоть сколько-нибудь бояться за свою речь.
И - это прежний раб речи своей, который при разговоре с матерью и с отцом и то волновался! Еще раз сердечно, глубоко, искренне благодарю Вас, дорогой Август Карлович, и желаю Вам жизни на долгие годы и развития Вашей симпатичной деятельности. Сам над собою я тоже порядком трудился и предупреждаю всех заикающихся, которые прочтут эти строки, что успех лечения возможен лишь при тщательном и тонком отношении к делу своего лечения, при значительной доле настойчивости, исполнительности и терпения, и самое главное, при неукоснительном исполнении всех требований, советов и указаний г. руководителя.
Искренне и глубоко уважающий Вас и бесконечно признательный Вам студент СПб Политехнического института Императора Петра Великого, Николай Трифонов».
© Е. Травина, 10.04.2025 г.