Э. Кяхёнен. Прежние Терийоки. - Коувола, 1982. (стр.63-84)
Перевод Ольшевского О. Г.

В начале нового времени прибрежная территория вдоль реки Райяйоки относилась к приходу Уусикиркко и была известна как "Восточный берег". Поселение появилось здесь еще в Средние века. После того, как ганзейцы освоили Эстонию и Ливонию и начали совершать торговые путешествия через Перешеек к Неве и далее в Новгород, они останавливались на этих берегах для обмена товарами. Открывшиеся таким образом торговые возможности привлекли сюда людей из поселений района Эврепяянъярви - Вуокса. Ганзейская торговля велась и по суше. Из Выборга одна дорога вела в Россию через Муолаа и Кивеннапа, а другая, прибрежная дорога, проходила через Терийоки. Вдоль последней дороги были найдены монеты, как в Куоккала, так и в Терийоки. Жители Терийоки также принимали участие в этой торговле. Важным товаром, который ганзейцы покупали здесь, была рыба. В конце концов, это было католическое средневековье, когда рыба была основным продуктом питания во время длительных постов. Но жители побережья и сами могли доставлять ее в Нарву, Таллин и на невские берега. Выборг конкурировал с Ганзой в торговле с Восточной Европой и рассматривал сельскую местность как свою собственную торговую зону. Густав Васа, который хотел сделать Выборг центром торговли в Восточной Финляндии, категорически запретил крестьянам совершать какие-либо морские торговые поездки. Крестьяне должны были привозить свои товары в Выборг, продавать их тамошним купцам и покупать у них нужные им товары. Поскольку крестьяне продолжали отплывать в другие места, он наложил на них суровые наказания. В 1548 году он приказал обезглавить 3-4 "настоящих капитанов", чтобы другие научились бояться Бога и власти. Одним из худших из них был Антти из Терийоки (Anthe terggueiochi).

Я не знаю, кем был Антти, но в деревне Терийоки было несколько семей, о которых известно в наши дни. Хули (Хулитайя) и Кяконен постоянно жили здесь, по крайней мере, с 16 века, последние до 1939 года, а первые, по крайней мере, до начала 19 века (по нашим данным, семья Хули, была родом с Кивеннапы). Семьи Киуру, Хавия, Хуумонен и Вилликка также упоминаются там с самого начала, но время от времени их имена в поземельных книгах того времени отсутствуют. В древние времена, когда население было немногочисленным, у этих старинных семей были такие большие земельные владения, что они могли содержать конных и пеших ратников во время войн Швеции и, таким образом, получать освобождение от налогов. В числе таких хозяйств конных воинов содержали дворы Кяконен, Хули и Хуумонен. Однако основной наплыв крестьян в деревню произошел после Северной войны и в начале 19 века. В основном это были жители деревень Кивеннапы (Ланкинен и Кииски из Кекрола, Латтунен из Риихисюрья, Макунен из Пухтула, Суутари из Вуоттаа, Тикка из Кауксамо, Вейялайнен из Котселька, Уотинен из Хаапала, Сипиляйнен из Мустапохья и т.д.). Во время строительства железной дороги, особенно в период строительства дач, люди приезжали со всей Финляндии, а некоторые даже из-за пределов страны.

Сам Терийоки, который мы помним, выглядел совсем не так, как деревня, которая существовала на этом месте во второй половине 19 века. В то время здесь все еще царила дикая природа. Вдоль прибрежной дороги стояли нетронутые сосновые леса. По дороге стояло всего несколько хижин, а прохожие были редки. На берегу речки Терийоки стояла мельница - ее часто называли Мельничным ручьем. Там, где в наше время стоял дом, в котором жили учители народной школы Кескикюля, располагался постоялый двор (кабак). Напротив нынешнего Морского курорта находились магазин и жилой дом Суве Укко (Микко Суси). Территория аптеки представляла собой пустынное песчаное поле, где росло лишь несколько кустов можжевельника. В некоторых местах прекрасные прибрежные парки наших дней представляли собой почти непроходимые болота. Нынешняя Виертотие представляла собой почти что скотопрогонную тропу, вдоль которой даже в 1880 году почти не было других строений, кроме домов Карьялайнена и Ханнинена на холме Карьялайнен, а также жилищ Тойкки, Латтунена, Некконена и Моукулайнена и дома Матти Поскипарта у нынешнего туннеля. (Матти Поскипарта родился в Райсяля, его жена София Хякли была родом из Куркийоки. Позже они сменили фамилию на Тойвола. Их дети во многом повлияли на жизнь деревни Терийоки: дорожный мастер Янне, который в основном жил в Терийоки; Аксель, коммерсант и земледелец; Калле, книготорговец и полицейский, позже уехавший в Америку; Вильхо, книготорговец и председатель муниципального собрания, который был выслан за противодействие усилиям российских властей в Терийоки; Александр, который служил офицером полиции в Терийоки, а позже в Оулу и Салми; Вихтори, водитель грузовика; и дочь Айно, которая работала библиотекарем в муниципалитете Терийоки до начала Зимней войны).

Поднимаясь от берега на холмы, дорога проходила через лесные рощи, но на месте Церковного парка были раскинуты пашни местных жителей.

Поселение возникло на берегу древнего литоринового моря. К северу от деревни возвышается силуэт Пухтуланмяки, а на востоке чуть пониже - холм Миккелинмяки. Оба этих района позже стали популярными центрами зимних видов спорта, причем первый был особенно популярен для катания на горных лыжах, а второй, с его длинными естественными лыжными спусками - лучшим местом для катания на обычных лыжах со своими природными "трамплинами". И хотя теперь холм Миккелинмяки отгорожен от берега озера Хаукиярви территорией военного полигона, здесь по-прежнему много ягодных и грибных мест.

С севера, со стороны железной дороги, через деревню к морю протекало множество ручьев: Хоккаойя и Хуумосенойя (или Оллинпяянойя) с болота Руостесуо ("Ржавое болото"), Терийоки с болота Ванттусуо и Хурринойя (и впадающий в него ручей Ряллялянойя). Ручей Тюрисеванойя шел со стороны волости Уусикиркко, но исток его находился где-то неподалеку от Райвола. Эти и многие другие, ныне уже пересохшие ручьи когда-то были богаты рыбой и до сих пор используются для рыбной ловли. Своими покрытыми густой растительностью берегами они придавали пейзажу свое очарование, особенно весной, когда шумели пороги между их берегами, покрытыми белыми анемонами. Как и во многих соседних деревнях, водоносные горизонты текли здесь испытвая давление со стороны водонепроницаемых верхних слоев грунта, и, кроме того, из-за перепада высот.

Просверлив отверстие в почве до грунтовых вод, можно было легко создать водоносную скважину (так называемую артезианскую скважину) или, во многих местах, заставить воду подниматься высоко в воздух в виде фонтана. Таких сооружений в парках Терийоки было много.

В окрестностях деревни было всего два озера, а именно Каукъярви (или Ялкаланъярви), большая часть которого находилась на территории прихода Кивеннапа, и Хаукиярви близ холма Миккелинмяки. Кроме того, слева, вдоль дороги на Кивеннапа, под крутым склоном, находилось суровое и красивое озеро Каявалампи. Все они находились на территории государственного леса, то есть в коронном парке Хаукиярви. Фактически, после Генерального межевания, государство оставило за собой более 1200 га крестьянских лесных угодий и, несмотря на многочисленные просьбы, не вернуло их. С тех пор в этих лесах росли красивые хвойные деревья. Другой растительности также было позволено развиваться спокойно, и она была настолько разнообразна, что, например, ученые из Университета Хельсинки ездили изучать ее. Точно так же здесь водилось много видов лесной дичи, начиная с лосей и рысей. Местность была необитаема. Только на берегу Хаукиярви жил лесник Хяйринен, а после него его сын, лесной техник Тойво (Тойви) Хяйринен.

Но малое количество озер компенсировалось Финским заливом и его мелкопесчаным "Золотым пляжем" на фоне темного пояса хвойных деревьев. Эта красота не всегда была одинаковой и однообразной - море было многолико: "Ясным летним утром на рассвете восточная часть Финского залива, Кронштадтская бухта, кажется зеркальной. Вы не можете определить горизонт своими глазами, линию, где заканчивается морская гладь и начинается небесное пространство, где-то над побережьем Ингрии лежит дымка тумана. Море не такое синее, каким обычно кажется, но та же легкость утреннего неба отражается на его густой, спокойной поверхности. В полдень его поверхность голубая, и на ней появляются резвые пузырьки пены. Морской горизонт - это четкая голубая линия. Отчетливо виден Кронштадт, из многочисленных заводских труб которого валит густой дым, а на массивный церковный купол падает желтый солнечный луч.

"Если осенним вечером Вы задержитесь на каменной террасе пляжа, вы можете увидеть, как одинокий огонек маяка гаснет, сияет на мгновение и снова исчезает. Освещение Кронштадта, города на восточной оконечности острова Ретусаари, вспыхивает длинной лентой света, которая в тихую погоду превращается в водяную пленку. Даже в темноте небо на востоке светлее, чем на остальной части неба, поскольку гигантские огни миллионного города Ленинграда за длинным Лисьим носом отбрасывают желтоватую тень на полуостров. Когда многочисленные форты в Кронштадтской бухте освещают своими прожекторами темное ночное небо, зрелище становится поистине торжественным." (Литературный конкурс общества Терийоки, псевдоним "Опус 1").

Но это дружелюбное, улыбающееся море может быть и жестоким. Гладкие глинисто-серые облака угрожающе нависают над ним. Ветер усиливается, волны-буревестники вздымаются больше, чем обычно. Нарастающий шум моря слышен далеко в деревне, волны набегают на пляжный песок и достигают парков. Однако настоящие ураганы случались так редко, что о них помнили долгие годы. В начале октября 1912 года разразился шторм, который распространился вдоль побережья перешейка от Выборга до Виролахти. Газета "Карелия" рассказывает нам, что в то время валило древние строевые сосны. На Терийоки шторм выбросил далеко на пляж три лодки яхт-клуба и разрушил несколько десятков квадратных метров пляжной насыпи. Во многих парках был повален густой лес, и упавшие гигантские сосны во многих местах перекрыли дорогу на Куоккала. Даже старожилы не могли припомнить такого шторма. Примерно через год, в ночь на 5 декабря 1913 года, поднялся еще более сильный шторм, сместивший урез воды в Финском заливе на десятки метров, а в низменных местах и на сотни метров в сторону суши. Все, что находилось на пляже, кабинки для купания, лимонадные ларьки, было уничтожено. Пляжная полоса длиной более 6 километров была разрушена. Днем под угрозой оказались даже прибрежные дачи-виллы. Волны продолжали разбиваться о волнорез, и утопили многочисленные лодки и яхты. Во время шторма исчезли сети. Даже в Выборге из-за этого шторма вода дошла до Алексантеринкату и вокзала. Осенью 1924 года снова разразился исключительно сильный шторм, который разрушил несколько вилл, например, в районе Хавумутка, построенных на песчаной почве, повалил береговые сосны и практически полностью занес песком прибрежную дорогу Келломяки-Куоккала. Осенний шторм 1936 года был особенно страшным, потому что около мыса Инониеми погибли пять рыбаков из Терийоки. Весной груды торосов часто образовывали на берегу великолепные «хрустальные горы», сверкающие на солнце.

Такое было море. Как буря сметала со своих берегов дела рук человеческих, так и прежняя жизнь деревни была сметена бурей русской революции. В первые годы независимости Финляндии здесь еще жило много иностранцев, но большинство из них лишь временно, пока не перебрались отсюда в другие места, во Францию, Англию и т.д. Однако в 1922 году в Терийоки все еще проживало 1200 постоянных жителей. Поначалу из-за границы тайком прибывали самые разные люди, "перебежчики". Они доставляли властям много головной боли. В 1919 году комендант приграничной зоны предложил перевезти их на монастырские острова Валаам и Коневец, где за ними было бы лучше наблюдать. Для прибывающих был установлен карантинный лагерь, куда сначала отправляли всех, кто нелегально пересекал границу. В Келломяки также существовал карантинный лагерь, но он был закрыт, так как количество пограничных переходов сократилось, и часть его была перенесена в Терийоки, на территорию старого вокзала. Здание простояло там до 1935 года, но сауна за вокзалом все еще использовалась: в ней мылись люди, прибывшие из-за границы и задержанные для допроса Управлением государственной полиции Терийоки. В 1920-х годах вдоль дороги Куоккалантие был еще один карантин. Он действовал до начала 1930-х годов.

Те русские, которые оставались жить в районе Терийоки, постепенно приобретали новые профессии. Надо сказать, что они были чрезвычайно находчивы и изворотливы в этом плане. Мы встречаем их при выполнении самых разных работ. В Терийоки многие из них пробовали себя в бизнесе, например, в торговле антиквариатом, содержании кафе, в ремонте эмалированной посуды ("марка на месте" или " markka tirkka"!), женщины занимались тонкой вышивкой. Среди них были преподаватели музыки и языков, в том числе художники, но никто из них не гнушался работой.

Конечно, самые резкие перемены в жизни произошли у тех беженцев, которые ранее принадлежали к высшим кругам и к самым богатым людям. Некоторые из них приехали сюда уже в 1917 году или оставались здесь на своих виллах, ожидая, в каком направлении пойдет Россия. Таким человеком была, например, Анна Вырубова, фрейлина последней императрицы. Она проводила здесь лето с 1912 года, будучи беззаботной и красивой, а теперь, спасенная от рук большевиков, ходила по тем же улицам бедной и хромой, опираясь на трость. Говорят, что она жила на помощь, которую получила от шведской королевы Луизы. Здесь же оставшееся генеральское имущество проживал последний комендант Зимнего дворца Николая Второго генерал Воейков с супругой. Супругам пришлось многое пережить после того, как грянула революция. Когда император был арестован, генерал присутствовал в том же вагоне. Генерала отвезли на Шпалерную улицу, оттуда на сельскохозяйственные работы в большевистских фермах и, наконец, в Москву на расстрел, но ему удалось бежать. В итоге супруги оказались в Терийоки, где жили на бывшей даче Боткина. Воейков всегда благожелательно относился к Финляндии и финнам. Он также был хорошим другом нашего Маннергейма. В круг знакомых Укко-Пекки (Президента Финляндии Пера Свинхуфуда - прим. перев.) входил князь Оболенский, который до 1930-х годов жил на вилле "Рауханлинна" на берегу озера Сайма, а потом продал ее под летний дом Ассоциации дирижеров. Он поселился на границе Тюрисевя на бывшей вилле генерала Куропаткина. Князь Оболенский тоже был либералом и имел хорошее образование, был богат, и в голодные годы за свой счет кормил многих детей в Тюрисевя и Терийоки, независимо от их национальности. В 1939 году, когда началась война, он переехал в Швецию. В Кякёсенпяя, а затем в Кескикюля жил князь Урусов. Он был тихим, замкнутым человеком. Княгиня и ее сестра открыли небольшой магазинчик в Кескикюля, где поначалу продавали одежду собственного изготовления (фартуки и другие скромные вещи), но позже стали закупать на продажу уже готовую одежду. У них также можно было приобрести прекрасные изделия ручной работы, изготовленные эмигрантами. В давние времена у княжеской четы был большой дворец в Санкт-Петербурге, и городские газеты тогда описывали тамошние великолепные приемы. Третий князь, Демидов Сан-Донато, принадлежал к эмигрантской знати Терийоки, хотя и жил в Ваммельсуу. Еще до революции у него была вилла на берегу моря на западной границе Тюрисевя. Он жил там и после революции. У княгини имелись ценные украшения, например, великолепное драгоценное колье, на которое в Финляндии не нашлось покупателя. Оно было отправлено на продажу в Германию, но как только сделка состоялась, курс немецкой валюты рухнул и, в результате, княжна потеряла огромное состояние. Князь был коллекционером. Его наследие включало, например, четыреста различных тростей, от обычных до тростей с золотыми набалдашниками. После смерти князя княгиня с дочерью переехала во Францию, где у них тоже была вилла. (По воспоминаниям Лидии Салмела)

Удивительной была история купца Степана Захарова. Он был родом из эстонских сету (коренной народности). Когда он впервые приехал в Санкт-Петербург, он зарабатывал на жизнь тем, что продавал овощи вразнос ("с макушки"). Постепенно он разбогател и сколотил огромное состояние на торговле лесоматериалами. Купив около 382 га земли в Оллинпяя и Келломяки, он построил в Оллинпяя несколько вилл для сдачи в аренду, а для собственного пользования - "кружевную виллу" (pitsihuvilan) длиной 50 метров с церковью, танцевальным залом и другими помещениями, которых в ней было более сорока. На вилле жили только летом. В Терийоки у него также был большой огород с теплицами и обширными плантациями клубники. Сыновья промотали состояние, нажитое их отцом, и жили в бедности. Говорят, что один из них, Пантелеймон, в свое время прикуривал сигары от банкноты в сто марок, но позже его жена зарабатывала на жизнь, работая на фабрике по производству футляров. В конце концов, муниципалитет Терийоки выкупил у них всю ферму. Другой состоятельный предприниматель, Кобылин, наоборот, бежал на финскую сторону, настолько бедным, что у него не было ни имущества, ни дохода. Чтобы заработать себе на жизнь, он по ночам ловил рыбу в Финском заливе, а днем его жена продавала рыбу на рынке в Терийоки. Этой торговкой рыбой была уроженка Финляндии Эрна Кобылина (урожденная Хорн), принадлежавшая к старейшему дворянскому роду Финляндии, семье, которая когда-то переехала в Эстонию. Брат Кобылина жил в Терийоки, он зарабатывал на жизнь выращиванием кактусов, которые в те времена были очень модными. В начале Зимней войны один из братьев серьезно заболел, поэтому они не успели эвакуироваться и попали в плен к русским. В мае 1940 года они смогли вернуться в Финляндию и поселились в Хельсинки. Там они основали аквариумное предприятие (Аквариумное предприятие Кобылин и Ко.).

Ранним зимним утром 1921 года со стороны моря на льду у берега Терийоки появилась группа из примерно 8000 русских солдат и офицеров и пары тысяч гражданских. Это были беженцы из Кронштадта. Около 25 000 военных моряков восстали против большевистского правительства, но восстание было подавлено, и многие из повстанцев по льду залива бежали на финскую сторону. После трехмесячного карантина они были вольны поселиться в разных частях Финляндии или переехать в другую страну. Некоторые из них продолжили свой путь в другие страны Европы, некоторые вернулись в Россию, некоторые остались в Терийоки. Это был, например, Могилянский, офицер казачьих войск, который стал здесь водителем грузовика, или полковник, который зарабатывал на жизнь тем, что пилил и колол дрова.

В общей сложности в 1918-21 годах из-за границы прибыли тысячи беженцев. Далеко не все они бежали от большевизма. Среди них были и шпионы, которые наблюдали за развитием ситуации в Финляндии. Уже в феврале 1919 года в Тюрисевя были задержаны четверо выходцев из России - "шпионы?", те, кто пытался бежать, были расстреляны. Но были и те, кто переходил границу, борясь за восстановление старой России и царского правления. Центром и штаб-квартирой такой деятельности был Париж. Филиалами служили, в том числе, Хельсинки, Выборг и Терийоки. Отсюда участники этой тайной деятельности направлялись через "Райяйокское окно" в Россию и наоборот. В Терийоки в те времена частенько встречались очень странные люди. Например, появился венгерский художник, выяснявший судьбу имущества своей семьи, англичанка на автомобиле или голландка со своими собаками, друзьями и большой суммой денег. Последняя с началом Зимней войны переехала в Миккели, возможно, именно оттуда она и приезжала. Однажды в Торговое училище Терийоки в качестве студента прибыл англичанин, который говорил только на родном языке. Здесь он женился на англо-русской женщине. У пары родился сын. Англичанин исчез очень быстро, но дама продолжала получать денежные переводы. Местные жители с удивлением смотрели на таких иностранцев, но Государственная полиция знала о них и внимательно за ними следила.

Экономические неурядицы, последовавшие за Первой мировой войной и Войной за независимость, отразились на жизни всего региона. От массового голода страдали не только эмигранты, но и местное население. Возможности трудоустройства резко сократились. Не было больше ни строительства новых вилл, ни ремонта старых, ни уборки дворов, на вокзале никто не заказывал извозчика. Многим сельским жителям пришлось искать возможности заработка в других местах. В переписных книгах того времени многие жители отмечены как «пропал без вести», «Россия», «Америка», «убыл». В июле 1918 года продовольственный совет Терийоки открыл в Рабочем доме муниципальную столовую для помощи голодающим. Ее возглавила «военная Мартта» ("sotamartta"), студентка Анни Яатинен. Около 300 местных жителей могли ежедневно покупать там суп по полторы марки за литр. Были в ходу хлебные карточки, но по ним очень часто ничего не давали. К голоду добавилась эпидемия "испанской лихорадки", которая свела в могилу многих жителей деревни. Нехватка продовольствия продолжилась и в начале 1920-х годов.

В сознании многих из тех, кто тогда жил, зарождение свободного Отечества сопровождалось мрачными воспоминаниями о тех годах лишений. В конце концов, они исчезли, потому что вскоре мы захотели попробовать свои силы, и как только мы начали, дух предпринимательства достиг невиданных высот. Это было похоже на гонку за улучшение условий, когда мы, наконец, почувствовали себя хозяевами в своей собственной стране. Так что же удивительного в том, что в течение следующих двух десятилетий в бизнесе наблюдался огромный бум? Стоит ли удивляться тому, что накануне Зимней войны мы уверенно смотрели в будущее?

Выше уже говорилось о том, как старое сельское хозяйство, которое в эпоху русских дач занимало второстепенное место, было восстановлено в полном объеме на всём перешейке. Несмотря на то, что земля в деревне была неплодородной и во многих местах покрыта песком, сельское хозяйство в Терийоки не было полностью заброшено. Кроме того, в Санкт-Петербурге можно было без труда приобрести продовольственное зерно. В результате в старину люди и домашний скот довольствовались скромным набором сельскохозяйственных культур: картофелем, овсом и сеном, которые обеспечивали их основные потребности. В годы, когда в стране наблюдался дефицит продовольствия, первым шагом стало решение о продаже лесоматериалов и бывших русских вилл. Одновременно с этим были предприняты усилия по увеличению урожайности и расширению площадей пахотных земель. Уже в 1913 году в Терийоки было основано Сельскохозяйственное общество. Разнообразная консультационная и образовательная работа, которую оно проводило, упала на благодатную почву. Занятия в обществе способстввовало формированию у детей интереса к земледелию. В 1922 году был создан кооператив для удовлетворения потребностей в сельскохозяйственных кредитах. Долгое время он работал в подсобном помещении сберегательной кассы. Только в 1931 году в центре Терийоки был открыт небольшой офис. В 1930-х годах кассой заведовал фермер Юхо Сипиляйнен. Развитие сельского хозяйства считалось честью, настоящим патриотическим долгом. Совет по урегулированию споров и казначейство отвечали за распределение займов, предоставляемых государством для покупки земли и сельскохозяйственных целей, в первую очередь для улучшения положения безземельного населения. Первым председателем правления (с 1920 года) был управляющий банком Эмиль Ланкинен, а казначеем - Микко Порвали. К 1933 году площадь пахотных земель увеличилась примерно на 15%. Например, по данным железнодорожной статистики чистого ввоза и вывоза, увеличилось выращивание ржи. Если в 1924 году было ввезено 191 000 кг ржи, то в 1931 году - только 9 000 кг. Импорт других зерновых также сократился, хотя ввоз муки увеличился с 609 000 кг до 718 900 кг. Выращивание картофеля и корнеплодов продвинулось так далеко, что в 1931 году в Терийоки было ввезено всего 6000 кг картофеля, по сравнению с 57 000 кг в 1924 году. Увеличение ввоза сена и кормов свидетельствует о том, что вновь возросло животноводство. Потребление молока также возросло, так как в 1931 году было ввезено (различными видами транспорта) в общей сложности 122 000 килограммов вместо прежних 31 000 килограммов. Но это объясняется тем, что в Терийоки появился военный гарнизон, а летом сюда приезжали на отдых толпы финских туристов. (Данные взяты из публикации Terijoen pitäjän maatalous, посвященной 20-летию образования Сельскохозяйственного общества Терийоки, стр. 41)

Почва и климат Терийоки как нельзя лучше подходили для садоводства - даже клубника созревала вскоре после Иванова дня. Русские тоже заметили это: с их времен здесь сохранились великолепные садоводства Захарова и Борисова, множество плантаций клубники, капусты и овощей, а также цветники, особенно роз и хризантем. В 1920-30-е годы яблони и ягодные кустарники росли на всей территории прихода в таком изобилии, что в 1937 году по инициативе муниципалитета было создано предприятие Terijoen Tuote Oy (производство соков). Для многих жителей Терийоки садоводство стало основным занятием.

Очень важной отраслью местной промышленности всегда было рыболовство. Основным источником рыбы был, конечно, Финский залив, но рыбалка велась также в ручьях и озерах. В период острой нехватки продовольствия летом 1918 года более половины жителей деревни жили за счет рыбной ловли. В то время улов рыбы был исключительно хорошим, возможно, потому, что в годы Первой Мировой войны комендант Кронштадта запретил зимнюю рыбалку в открытом заливе. Тогда даже земледельцы ловили рыбу зимой, перед началом весенних полевых работ - Иуккайнены, Карьялайнены, Нокконены, Порвали, Пёйсси, Тетри и другие, и в каждом доме были сети, по крайней мере, для одного человека. Во времена российского правления самой прибыльной была ловля корюшки, в Санкт-Петербурге за нее платили хорошие деньги, особенно в начале зимы. Лучшие места для ловли корюшки были между Ино и Санкт-Петербургом, примерно в 8 км от берега. Оптовые покупатели рыбы (прасолы) ждали возвращения рыбаков уже на берегу, но очень часто рыбаки сами отвозили свой улов в Санкт-Петербург. Другую рыбу, которую можно было продать, выловленную вместе с корюшкой, хранили целыми штабелями до тех пор, пока ее не набиралось достаточно, чтобы можно было отправить партию рыбы в Санкт-Петербург. Для этого рыбу перекладывали в бочки, время от времени перемешивая. После схода льда приходило время крупноячеистых сетей из более прочных нитей. Летом рыбу не нужно было перевозить в другое место для продажи, ее продавали дачникам в своей деревне. Так было до Первой Мировой войны.

Но Тартуский мир стал для рыбаков тяжелым ударом. Государственная граница стала проходить чуть менее чем в 3-х километрах от берега, а лучшие рыболовные места находились за ее пределами. Казалось, это нанесло смертельный удар всей местной рыбной промышленности. Была попытка исправить эту ситуацию. Когда президент Стольберг посетил Карельский перешеек, в общественном доме Терийоки была организована встреча, на которой директор школы Салокас представил президенту жалобы и предложения по улучшению. По его словам, поскольку граница территориальных вод находилась слишком близко к берегу, рыбаки ожидали, что ситуация скоро исправится. Напрасно - русские следили за морем и за тем, чтобы финны не могли добраться до своих бывших морских промыслов. Например, сига лучше всего было ловить на расстоянии от берега примерно в 10 километров. В 1920-х годах, когда контроль был еще слабый, некоторые жители Терийоки во время нереста ловили рыбу сетями в нескольких километрах от финской водной границы. После того, как снасти были установлены, лодки пришвартовывались на ночь. Ранним утром сети поднимались, и улов был тяжелым, около 70 килограммов на лодку, а некоторые рыбины весили до пары килограмм. Но охрана границы со временем стала более строгой. Не было возможности пересечь границу, если не было желания жевать соседский тюремный хлеб. Некоторые, однако, пересекали ее в надежде на хороший улов, полагаясь на свою удачу, и часто попадали под арест. Карельские мужчины проводили на такой рыбалке около трех недель, но это могло отнять и два-три месяца с долгими допросами, и никто не хотел снова это испытать. После Тартуского мирного договора рыболовство значительно сократилось и оставалось в основном уделом профессиональных рыбаков. Теперь для ловли стали применять мережи, которыми ловили только во время таяния льда. Они были дорогими, и во всем приходе их насчитывалось, вероятно, 50-60 штук. Из-за каменистого морского дна на побережии близ Терийоки практически невозможно было ловить рыбу неводом. Однако недалеко от устья ручья Тюрисевянойя стояла тоня (для ловли неводом с берега).

Рыбалка была тяжелым трудом. Иногда очень опасным, особенно если приходилось спасать от шторма сети, которые зачастую были единственным имуществом. Упомянутая выше трагедия произошла в 1936 году. В то время жители Терийоки ловили сига напротив мыса Кюрённиеми, где пространства было больше, а уловы лучше, чем на дне Финского залива. Ранним утром, когда нужно было забирать сети, дул настолько сильный ветер, что местные жители боялись выходить в море. Но терийокцы хотели спасти свои сети и бросили морю вызов. На обратном пути три лодки перевернулись, и пятеро рыбаков утонули. Это были Антти Нокконен, Микко Нокконен и его сын Тойво, Антти Иукканен и Петтер Хиири. Инцидент глубоко потряс всю деревню. В память об утонувших рыбаках на новом кладбище Терийоки был установлен памятный камень, на котором были высечены имена погибших рыбаков.

Но был еще один способ ловли рыбы, характерный для Терийоки, - ловля лосося вручную. Через деревню протекали три "лососевых" ручья - Хурринойя, Терийоки и Уотисенойя (Хуумосенойя). В сентябре и октябре, когда из-за осенних дождей в них было много воды, лосось поднимался из моря на нерест. Тогда в осенней темноте его можно было ловить руками. Рыбак шел вдоль ручья, освещая себе путь фонариком. В руках у него была палка толщиной в полтора метра, один конец которой был слегка изогнут. Этим крючком он осторожно ощупывал водные расщелины и ямки. В какой-то момент, почувствовав лосося, он тихо опускал руки в воду, чтобы оценить размер рыбы. Если рыба не была напугана, она спокойно позволяла ощупывать ее пальцами. Теперь ловец брал шерстяную перчатку или тонкий женский носок, внезапно хватал лосося за хвост или, если рыба была крупнее и весила около 2-3 килограмм, за жабры и выбрасывал ее на берег. Самую крупную рыбу приходилось держать и за хвост, и за жабры. В ручье Хурринойя как-то поймали лосося весом 8 килограмм. В том же ручье, в 1942 году, во время войны-продолжения, когда здесь не было других охотников, Йосеппи Тойвонен за один день поймал 16 лососей разных размеров. Такая рыбалка требовала времени и терпения. В обычных условиях это было запрещено, но все равно делалось тайком. По достижении 3-4 лет молодь лосося отправлялась из ручья в море. Этих " lohennikkoja" ("ручейных лососей"), дети обычно ловили летом, и те, у кого были хорошие пальцы, могли неплохо заработать. В ловушки также попадал угорь, водились в этих ручьях миноги (или их икра) и раки. Особенно богатыми уловами угря и миноги славились Кякёсенпяя и Тюрисевя.

В Терийоки проживало около 120 семей, которые занимались рыбной ловлей, и еще больше семей занимались этим занятием для получения дополнительного дохода. В целях поддержки рыбной промышленности в начале века было создано "Общество помощи рыбакам Терийоки", которое являлось членом Союза морских рыбаков восточной части Финского залива. В первый год председателем клуба был Микко Уотинен, а затем его заместитель Микко Порвали. В клубе состояло 200 человек.

После того, как мы справились с первоначальными проблемами, вызванными изменившимися условиями, постепенно возник вопрос о том, почему нельзя возродить прежнюю дачную и курортную жизнь, основав здесь финский летний курорт. Ведь у нас был прекрасный песчаный пляж, где солнце светило как никогда жарко. В деревне все еще было много пригодных для использования, часто полностью меблированных вилл, окруженных прекрасными парками. Зачем оставлять их постепенно разрушаться? Зачем тратить впустую такое национальное достояние? Возможно, идея создания морского курорта возникла у людей, которые приезжали сюда летом после Войны за независимость из других частей Финляндии. Они нашли этот район прекрасным местом для отдыха. Эрнст Лампен, вероятно, был первым, кто предложил создать здесь финский дачный посёлок. В газетах Хельсинки начали появляться статьи, описывающие деревню. Например, в одной из них говорилось: «В нашей прекрасной стране есть много восхитительных мест, которые навсегда запечатлелись в наших сердцах и вызывают чувство счастливой гордости. Но есть только одно место в Финляндии, где побережье Финского залива настолько красиво, солнечно и приятно. И это Терийоки». Была и другая причина: «Каждый патриотично настроенный гражданин желает узнать больше об этом районе, о котором так много говорят, и внести свой вклад в его развитие. Финляндия не желает забывать о своём самом нуждающемся ребёнке». «Работа морского курорта также является важной частью защиты нашей страны и границы. Её цель — сделать дачный посёлок на перешейке по-настоящему финским. Если население приграничья станет частью своего народа, то граница будет гораздо надёжнее», — писала газета Karjalan Aamulehti в 1924 году. Этот вопрос также обсуждался на заседании Представительного Совета муниципалитетов Перешейка, поскольку это было связано с общим развитием «Ривьеры» перешейка. По его инициативе в Терийоки было проведено совещание по созданию подготовительной комиссии для создания морского курорта (учитель Й. Х. Сутинен, начальник департамента (osastopäällikkö) К. Штольберг, книготорговец Юхо А. Сеппянен, заместитель (apulaisnimismies) Микко Порвали, член муниципального совета Сакари Сипиляйнен и журналист (toimittaja) Микко Уотинен).

Задача была сложной: в обществе все еще оставались кризисные явления и недостаток денег был обычным делом, кроме того, многие помнили о минусах русской курортной жизни. Они считали, что жизнь должна быть улучшена за счет развития сельского хозяйства, и были категорически против возрождения прежнего образа жизни. Таково было мнение жителей деревни Куоккала. Эта территория была включена в состав прихода Терийоки в начале 1925 года, после того как провалились многолетние планы по созданию собственного муниципалитета и прихода Куоккала вместе с деревней Хаапала. Эти деревни были лучшими сельскохозяйственными районами в волости Терийоки, особенно Оллила и Перя Куоккала. В последние годы наблюдался значительный рост сельского хозяйства, что способствовало повышению самооценки среди сельского населения. С другой стороны, в Терийоки люди стремились развивать свой бизнес и планировали превратить свое село в город. Эти разнонаправленные усилия приводили к постоянному "перетягиванию каната" в муниципальной жизни. Жители Терийоки считали, что Куоккала была тормозом развития и привела к увеличению налогового бремени. В то же время, по мнению жителей Куоккалы, Терийоки решал общие вопросы, учитывая интересы только жителей своего поселения. Муниципальные выборы прошли в напряженной атмосфере, и по результатам выборов главой Куоккала стал Матти Вайттинен (1927-28 гг.р.), а председателем совета Микко Коуку (1929-30 гг.р.), но после этого власть снова перешла к жителям Терийоки. «Куоккальская сторона» с горечью отмечала, что «различные муниципальные гранты, трудоустройство и организационные меры во многих случаях касаются только жиелей Терийоки, а не всего муниципалитета, как должно происходить, исходя из принципа равенства. В совете уже начинают набирать обороты растущие трения между курортными поселками Терийоки и Куоккала. Терийоки получает пособия, которые оплачивает весь муниципалитет», - так описал положение дел один писатель в журнале "Перешеек" в 1932 году.

Однако на совещании в июле 1923 года было принято решение о создании в Терийоки финского морского курорта. Была создана комиссия, которая занималась практическими делами: составляла правила и устав общества с ограниченной ответственностью, приобретала земельный участок и необходимые постройки для санатория, собирала информацию о сдаваемых в аренду квартирах, давала объявления в газетах и т. д. Уже тем же летом начали приезжать любители летнего отдыха. Деревня оживилась. Виллы снова были отреставрированы, появились пансионаты, кафе и новые гостиницы. Для многих людей снова появилась работа. Муниципалитет взял на себя задачу по санитарной очистке пляжной зоны и передал в пользование Морскому курорту лучший песчаный пляж, расположенный на обширной территории. По границам пляжа располагались сине-белые кабинки для переодевания. Пару раз в неделю в парке играл гарнизонный оркестр. Прибрежная территория была объявлена "охраняемой территорией", то есть там была запрещена вырубка деревьев и лесных массивов. И вскоре летний пляж снова заполнился любителями солнца. По пляжу ходили продавцы мороженого и лимонада, продавая прохладительные напитки в жару, а любители поздних вечерних прогулок приходили на пляж, чтобы дождаться возвращения с моря рыбаков и полакомиться только что выпущенной из сетей салакой, которую коптили для них прямо на берегу. Другие проводили вечера в казино или в танцевальных залах. Приезд летних туристов во все прибрежные деревни Перешейка был ожидаемым событием. «В первых числах июня частные виллы и пансионаты, сдаваемые в аренду, были полны отдыхающими из Выборга, Хельсинки или других мест. У нас, детей, часто были товарищи по играм с предыдущих лет, и семьи дачников всячески оживляли нашу жизнь", - вспоминает "Jousimies" о начале летнего сезона в Терийоки.

Многие любители летнего отдыха приезжали сюда каждый год, чтобы провести свой отпуск, они были неотъемлемой частью Терийокского лета. Таким был, например Эрнст Лампен-Исокейсари или Рафаэль Хаккарайнен, тогдашний дипломат (позже член Государственного совета), которые в 1920-х годах неизменно появлялись здесь, как только весна сменялась летом. Актеры, писатели и художники также съезжались в Терийоки и близлежащие деревни из Выборга, Хельсинки и других уголков Финляндии. Часто видели на берегу Олави Пааволайнена из Терийоки, а также местного поэта, Илмари Пимия, со своими друзьями "несущими огонь". Семьи Кивимаа, Курьенсаари, Кяхяри, Койо, Юлхя, Кроон и других известных художников приезжали сюда, по крайней мере, для того, чтобы "поджарить свои шкурки" и освежиться в волнах Финского залива. Большинство гостей были финнами, но летом к ним присоединялось все больше и больше иностранцев, в основном из Швеции и Эстонии. Многие даже купили здесь виллы, в том числе и для зимнего проживания. - И "курортным раем" стал не только Терийоки, а все побережье прихода от Райяйоки до Тюрисевя. Но между этой новой группой дачников и прежней была большая разница. В конце концов, это были свои люди, такие же финны, как и местное население, не "хозяева", а друзья.

Экономика постепенно начала восстанавливаться. Но даже в начале 1930-го года последствия всеобщей депрессии все еще ощущались. В это время муниципалитет временно трудоустроил 48 человек на расчистку лесов. Правительство выделило средства на строительство дороги к реке Райяйоки, но безработица только усилилась. Значительную часть безработных составляли рыбаки. Осенью число безработных составляло уже 186 человек. Чтобы улучшить ситуацию государство выделило средства на проведение общественных работ: 2500 марок было получено на осушение муниципальных лесных угодий и расчистку полей, 5000 марок - на ремонт дороги Хаапала-Келломяки и 500 марок - на ремонт моста на дороге, ведущей из деревни Тюрисевя к станции. Однако, этого хватило лишь на самые необходимые нужды.

Жизнь в изменившихся условиях после войны за независимость потребовала привлечения капитала, для этого пришлось брать кредиты, и теперь, во время Великой депрессии, их надо было возвращать. Особенно сильно сказалось долговое бремя на сельском хозяйстве. Было подсчитано, что крестьяне задолжали в среднем 2000 марок за гектар. Чтобы выжить, нужно было брать новые кредиты. Банкам требовалось несколько поручителей. Не всегда было возможно привлечь прежних поручителей при обновлении векселей. В качестве меры предосторожности были наняты новые судебные исполнители, чтобы у векселя был "история". И когда вексель циркулировал достаточно долго, не всегда было ясно, кто был первоначальным получателем кредита. Таким образом, возникла проблема, требующая решения. На помощь хозяевам пришел Ипотечный банк, предоставив долгосрочные кредиты. Однако депрессия была преодолена без серьезных потрясений, и за ней последовали счастливые 1930-е годы - самые счастливые в истории региона.

Деревня Терийоки была неофициально разделена на четыре района: Кескикюля, Кякёсенпяа, Оллинпяя и Койвикко. Первоначально к Терийоки относился и Келломяки, но по мере развития поселения он превратился в отдельную деревню. "Угловые районы" Терийоки, возможно, изначально были школьными округами, но на практике их границы были настолько размыты, что никто не мог точно начертить их на карте. Совместные досуговые занятия (хобби, клубы и ассоциации) также были обычным делом. Давайте теперь пройдемся по поселениям и мысленно поживем в этих разных уголках деревни.

Фрагмент книги Э. Кяхёнен "Прежние Терийоки" ("Entinen Terijoki") (стр.63-84). Коувола, 1982.
©Перевод Ольшевского О. Г., ноябрь 2024 г., специально для terijoki.spb.ru. При перепечатке ссылка обязательна.

Последние комментарии: