- Мария и Евгений Ермоловы из Петербурга.JPG (512.25 КБ) 1263 просмотра
«Всю деревню пригласили на летний вечер к Ермоловым»
В настоящее время проживающая в Германии Кюлликки Кляйншмит фон Ленгефельд урожденная Раами (Kyllikki Kleinschmit von Lengefeld o.s. Raami) вспоминает госпожу Ермолову, известную как природная целительница, с детства проведенного у ее бабушки в Хатьялахти:
"Мне тогда было года два или три, и я училась говорить. Я подхватила пневмонию после кори. Бабушка Сахари получала почту для соседей. Почту бросали на бабушкин стол на веранде, и соседи использовали его, чтобы забрать почту. Вот как госпожа Ермолова узнала о моей болезни.
В ее саду было много специй и лекарственных растений, которые она, как известный природный целитель, готовила всевозможные снадобья. Женщина беспокоилась о моем здоровье и сказала, что ее сын, который учился в Берлине, через неделю приедет домой с друзьями. Они наверняка смогут дать совет.
Когда приехали парни, меня лечили новейшими травами и обертываниями, и я выздоровела за неделю. Первое, что я попросила, — это «timaa ja keppiä», или мед и печенье. Была большая радость: значит не умрет. В то время такая болезнь была почти смертельной. Госпожа Ермолова гордилась своим достижением и действиями молодых людей, которых я уже боялась, когда постепенно поняла, кто они такие.
Госпожа Ермолова очень заботилась обо мне. Когда я призжала в гости к бабушке, мне нужно было на следующий же день ехать к Ермоловым. Дама всегда меня взвешивала и измеряла, следила за тем, как я развивалась. В каком-то смысле она была моим ангелом-хранителем, и дружба у нее была хорошая.
Однажды летом Ермоловы устроили праздник в саду, на который была приглашена вся деревня. В Перкъярви был ежегодный летний лагерь Выборской артиллерии, и оттуда в их парк приезжал духовой оркестр. Там они ели и пили красный и желтый лимонад, а также другие угощения. Для детей приготовили сладкая вата. Летняя вечеринка Ермоловых стала самым ярким событием лета.
Госпожа Ермолова сшила мне розовое платье из органзы для своей последней летней вечеринки в начале тридцатых годов. Думаю, на той вечеринке я была как принцесса. Платье, вероятно, сшила старая Суура, их няня, которая осталась в доме после того, как их дети ушли из дома.
Затем Ермоловы переехали в Хельсинки, продали свое поместье в Хатьялахти баронессе Мунк, которая затем подарила его Дому Егеря. Я пошла в школу в первый день сентября и на следующую весеннюю вечеринку надела розовое платье из органзы. Платье было сшито на вырост.
Война положила конец нашим визитам в дом бабушки в Хатьялахти, где я жила до семи лет, возможно, дольше, чем дома в Выборге. У бабушки всегда что-нибудь происходило. Там было много молодежи, дяди, тети и бабушки, а также пара девушек, помогавших ему по хозяйству. Айно Сайнио, учительница из деревни, которая позже вышла замуж за директора школы в Юнноле, также прожила там несколько лет. Айно Сайнио научила меня играть на аккордеоне вместе с Укко Ноа и Яакко Культой. После Зимней войны бабушек отправили в Урьялу (Urjala). Мы навестили их там. Когда в 1942 году, во время войны-продолжения, они вернулись в Хатьялахти, мы с мамой и папой навестили их там в середине лета. После Зимней войны мы переехали в Хельсинки. Не прошло и месяца, как госпожа Ермолова нашла наш адрес и приехала навестить нас.
В Германии, в начале 1970-х годов, мы праздновали общества Финляндия-Германия, и рядом со мной оказался пожилой джентльмен с седыми волосами. Ему было любопытно узнать, откуда я родом из Финляндии. Когда я объяснила, что родилась в Выборге, он также рассказал мне, что два раза в неделю продавал овощи на Выборгском рынке, когда работал садовником в большом хозяйстве на полуострове. Когда мы продолжили разговор о местонахождении хозяйства, выяснилось, что он был садовником у Ермоловых, очень хорошо знал моего дядю и до сих пор помнит выпечку тети Саймы. После того как ферма была превращена в Дом Егеря, егеря захотели сами выполнять работу в саду. В годы своей юности и в зрелом возрасте садовник работал у Ермоловых, но потом немного затосковал по Германии и решил вернуться. Так я неожиданно встретила садовника Ермолова, одного из основателей местного общества Финляндия-Германия. " (конец перевода)
- Jevgenii ja Maria Jermoloff.JPG (29.05 КБ) 1263 просмотра
Воспоминания Мартти Бергер (Хельсинки 28.01.2005)
"Места, регионы, названия исчезающих воспоминаний. Это были пейзажи счастливого детства моей матери Натальи Ермоловой (Natalia Ermoloff) или, как часто пишут Jermoloffin. Это были мои бабушка и дедушка Евгений и Мария Ермоловы (Jevgeni ja Maria Jermoloffin), молодая семейная пара со счастливого Перешейка. Моя бабушка Мария Юхонтытар, урожденая Хямяляйнен (Maria Juhontytär o.s. Hämäläi¬nen) и мой дедушка Евгений поженились в 1903 году в Санкт-Петербурге. (
Примечание: видимо сменили фамилию близкую к финской.)
Там они переехали в доходный дом XVIII века на углу улиц Морской и Гороховой.
Желанием моей бабушки было получить летний домик на Перешейке. В результате недолгих поисков был найден подходящий объект для строительства летней виллы в деревне Хатьялахти Куолемаярви на берегу озера. От земли, принадлежавшей Головину, для будущего дачного хозяйства был выделен участок в восемьдесят гектаров земли, на котором уже были жилые и хозяйственные постройки.
Никаких задержек в строительстве не было. Усадьба с амбарами и различными хозяйственными постройками была построена за пару лет. Архитектором был Гаммерштедт или Хаммерштедт (Gammerstedt eli Hammerstedt), титулованный архитектор «Братьев Елисеевых», московско-петербургской банкирской и купеческой семьи. Большую часть старых зданий заменили новыми. «Современная» усадьба была бревенчатой, длиной более тридцати метров и шириной десять метров, частично двухэтажной и оборудованной смотровой башней.
Здание на удивление удачно представляло собой смешанный стиль; Итальянские и местные образцы сочетались с идеалом Возрождения и в соответствии с требованием функциональности, но были реализованы с использованием бревенчатого каркаса из местных строительных материалов. Дом выполнен не симметричным по фасаду, а представлял собой вытянутое решение, симметричное в направлении своей центральной оси. Вестибюль и лестничная клетка были расположены посередине дома, как и входы с противоположных сторон.
С одной стороны располагались гостиная, столовая и застекленная веранда, с другой - спальня, кухня и помещения для прислуги. Вилла была выкрашена в белый цвет. Вокруг нее был разбит парк площадью в несколько гектаров, разделенный каменными ступенями, ведущими к озеру. Большой фруктовый сад, теннисный корт и гараж с водителем дополняли удобства.
Вилла использовалась не только летом и по выходным, а зимой мы размещались в пристройке. Самый распространенный маршрут из Санкт-Петербурга пролегал по Выборгской железной дороге до станции Перкъярви, от которой нужно было проехать около пятнадцати километров - летом на машине, зимой на лошадях. Мой дед, совершая ежегодные поездки в Европу, нашел в Швейцарии образец для своей практической деятельности и стиля, который, во имя пунктуальности, трудолюбия и порядка, применялся также в управлении фермой и содержании виллы. Работа моего деда в Санкт-Петербурге, поездки по Европе в качестве доверенного лица Степана Петровича Елисеева, а также его неразрывная дружба и статус члена семьи часто удерживали моего деда вдали от виллы, которую он любил.
Моя бабушка была социально ориентированной и общалась практически со всеми соседями. В Петербурге моя бабушка привыкла общаться как с бедными, так и с зажиточными и не знала границ между барином и простолюдином. Оживленное общение с соседями в Куолемаярви вскоре привело к систематической деятельности одной женщины по оказанию помощи. Моя бабушка рассказывала мне, когда я была еще маленькой, как она ходила с бутылочкой смолистого масла, чтобы лечить жителей деревни. Чудесное исцеление моего дедушки от лопнувшего аппендицита в Санкт-Петербурге вселило во меня веру в современную медицину.
Период счастья на Перешейке продлился всего десять лет, потому что начало 1-й Мировой войны принесло с собой быстрое и ощутимое процветание, грозя тучами на горизонте. Великая война породила значительную деятельность по оказанию помощи в России в самых благополучных кругах общества, что было естественным примером для подражания для моей бабушки. Еще пять лет продолжалась обычная, относительно беззаботная дачная жизнь, пока не произошел переломный момент, который впоследствии все изменил. Революция в России и гражданская война в Великом княжестве поставили на карту условия жизни зажиточной буржуазии.
В семье Ермоловых опасности сменяли друг друга и в конце концов окончательно отравили летнюю идиллию. Дни и ночи ужаса посреди будней гражданской войны, когда мельница слухов выпускала страшные истории о кровопролитии, учиненном красными, держала семью в постоянном беспокойстве и напряжения. Разумеется, угроза счастливому образу жизни и возможность крушения материальной базы роскошной жизни выглядели пугающими, особенно когда после окончания Мировой войны последовали годы гражданской войны в России.
Постоянная неопределенность заставила мою бабушку возлагать надежды на военную удачу белых армий и на то, что поражение большевиков вернет все на круги своя. Мой дедушка, испытавший и видевший вокруг себя и самую ужасную нищету и величайшее богатство, подошел к ситуации «философски»; он без страха смотрел смерти в глаза, зато вместо этого мог нервничать из-за мелочей.
Страх перед красными стал конкретным после освобождения Выборга, где перед побегом красных, за убийством политических заключенных последовали репрессии. В выборгских окопах белые казнили более шести с половиной сотен ни в чем не повинных мирных жителей. Эта необъяснимая резня скрепляла гнетущую атмосферу, которую особенно детям приходилось переживать как нечто странное и молчаливое. Поскольку в Выборге сохранялась напряженная атмосфера и ненависть была направлена на шведское и русскоязычное население, Куолемаярви стал убежищем для семьи, где атмосфера была совершенно иной.
Из квартиры в Выборге мы по возможности отправлялись на виллу за шестьдесят километров. Тем временем друзья из Питера, семья банкира Елисеева из трех человек, также переехали в усадьбу Хатьялахти. Моя бабушка изобрела отличный полис страхования жизни для жителей усадьбы в Хатьялахти. Летом 2-му финскому полку полевой артиллерии (КТR 2), разрешалось проводить маневры на территории поместья, а по выходным для офицеров полка в усадьбе устраивались танцы.
Следующие десять лет прошли с разнообразными, порой весьма противоречивыми эмоциями. Относительно мирный период заставил людей замкнуться в себе, общаться только с близкими друзьями и, в случае Ермоловых, еще и пережить роль беженца.
Отношения Ермоловых со знакомыми и жителями Куолемаярви всегда оставались близкими. Изменение семейных обстоятельств сначала было вызвано покупкой еще одной загородной виллы в Пиннониеми, а затем продажей поместья Хатьялахти в 1928 году объединению Егерей в качестве центра отдыха. Родители бабушки Марии, Юхо и София Хямяляйнен (Juho ja Sofia Hämäläinen), были похоронены на церковном кладбище Куолемаярви." (Конец перевода)
- Усадьба Ермоловых (вид с берега).JPG (135.71 КБ) 1263 просмотра
